Люси Уорсли - В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

Несмотря на скудость наличных средств, и Остины, и Ли имели в своем родовом багаже солидное состояние. Вопрос, перепадет ли что-то от него Остинам, был крайне болезненным и отравлял семейные отношения на протяжении всей жизни Джейн.

Семья Перро, из которой происходила мать миссис Остин, была баснословно богата. По завещанию своей двоюродной бабушки, Энн Перро, миссис Остин и ее сестра Джейн получили по двести фунтов. Очень мило. Однако их брату Джеймсу повезло куда больше. Он унаследовал внушительное состояние, столь внушительное, что в знак благодарности сменил имя на Ли-Перро. Его сестры, наверное, ожидали, что брат с ними поделится. «Нам не следует уповать на личную удачу каждого, – говорит героиня неоконченного романа Джейн «Уотсоны», – удача одного члена семьи – удача общая». Но Джеймс Ли-Перро своим счастьем не поделился. Свалившееся на него в шестнадцать лет наследство обеспечивало ему превосходство над сестрами и в благосостоянии, и в социальном статусе. А как могла бы улучшить жизнь в пасторате лишняя пара тысяч фунтов! И какой урок получила в юности миссис Остин, узнав, что в прямом смысле стоит дешевле, чем ее младший брат!

Мистер и миссис Остин унаследовали от своих семей примерно по 1000 фунтов. В первое время в Стивентоне мистеру Остину удавалось собирать со своих прихожан около 200 фунтов десятины в год; позже он сумел довести этот годовой сбор почти до 600 фунтов. Ему помогли Наполеоновские войны, приведшие к нехватке продовольствия и, как следствие, к росту цен на сельскохозяйственную продукцию. Кроме того, около 300 фунтов мистеру Остину приносила ферма. Так что после трудного подъема к вершине своего процветания он добился годового дохода примерно в 1000 фунтов.

Но что значили эти суммы? Георгианцам они мгновенно указали бы на определенный уровень жизни. В своих романах Джейн часто использует доход в качестве маркера статуса, не сомневаясь, что ее читатели тут же поймут, какое хозяйство она имеет в виду, говоря о семье, имеющей пятьсот или тысячу фунтов в год. Пятьсот фунтов годовых были минимумом, при котором семья могла претендовать на «изысканность». Таким доходом располагают у Джейн едва сводящие концы с концами Дэшвуды в «Чувстве и чувствительности». Тысяча фунтов была другой важной планкой, так как по ее достижении человек становился способным содержать собственный выезд, со всеми затратами на конюшню и обслугу. Остины какое-то время имели свой экипаж, но отказались от него, сочтя слишком дорогим удовольствием.

Джентри и псевдоджентри тотчас подмечали штришки в одежде и стиле жизни, которые обеспечивались каждой дополнительной сотней фунтов годовых. Поэтому умение максимально себя ужимать было ценнейшим навыком. Например, умная, сметливая Люси Стил в «Чувстве и чувствительности» обладала завидным даром выдавать свои 500 фунтов годовых за 800.

По словам супругов Сэмюэля и Сары Адамс, бывших слуг, написавших книгу о ведении домашнего хозяйства, семья с доходом 600 фунтов в год могла позволить себе трех служанок и одного слугу мужского пола, а именно: кухарку, горничную и няню плюс «мальчика в качестве грума и для помощи по дому и саду. Иногда садовника».

При таком раскладе Остины кажутся людьми вполне обеспеченными, но вспомним мистера Беннета в «Гордости и предубеждении», существовавшего на 2000 фунтов (хотя и несколько десятилетий спустя). У мистера Беннета было всего пять детей против восьми мистера Остина. Он жил на более широкую ногу, чем Остины, содержа помимо кухарки еще и дворецкого, и пяти девочкам Беннет, в отличие от Джейн, никогда не приходилось работать на кухне. Однако даже при двух тысячах в год мистер Беннет, как и мистер Остин, не сумел скопить приданое для своих дочерей.

Под давлением благородной нужды Остины решили, пользуясь вместительностью дома священника, открыть что-то вроде неформальной школы-пансиона.

Это была удачная идея. Джордж Остин имел большой учительский опыт, так как в ранние годы служил «помощником директора» в старой школе в Тонбридже. Представляется, что он был талантливым педагогом, сочетавшим «классическую выучку» и «высокоразвитый литературный вкус» с «изяществом манер». По крайней мере, такова официальная версия; впрочем, его старший сын Джеймс имел основание писать о его «прискорбной склонности перечить каждому в чем только можно, с которой постоянно сталкивались стар и млад».

Так или иначе, но с 1773 года пансионеры приносили Остинам дополнительный доход в размере около 35 фунтов в год с каждого. За это Джордж Остин готовил их к университету, в то время как миссис Остин растила овощи, возилась с коровами и распределяла крохи, так сказать, суровой материнской ласки. Дело пошло: супруги отдали воспитанию мальчиков целых двадцать три года.

Все их ученики принадлежали к «хорошим» семьям. Среди них был Джордж Нибс, сын Джеймса, однокашника и друга мистера Остина по колледжу Святого Иоанна, уроженца Антигуа. Джеймс Лэнгфорд Нибс стал крестным отцом первенца Джорджа Остина. Мистер Остин, в свою очередь, стал доверительным собственником плантации Нибсов на Антигуа. Вот так отец Джейн оказался вовлечен в управление имением, которое, подобно имению сэра Томаса Бертрама в «Мэнсфилд-парке», держалось на рабском труде.

Затем в разное время у Остина обучались сын баронета сэра Уильяма Иста и братья Фаул, отпрыски кинтберийского священника. Попадались и менее успешные ученики, такие как маленький лорд Лимингтон, будущий третий граф Портсмутский, который отличался «крайней неразвитостью» и в конце концов был увезен домой «мамой, обеспокоившейся запинками в его речи».

Миссис Остин участвовала в пастырской опеке мальчиков. Когда один из них, Джильберт Ист, уехал и долго не возвращался, она написала ему стихотворение, чтобы заманить обратно.

Далее она описывает стивентонский пасторат как «обитель знания», где воспитанники проводят «в учебе весь день (когда нам не лень)», и:

Где же все эти мальчики спали? Наверху было не меньше семи спален, и над ними еще три мансардные комнатки со смотревшими на крышу окнами. Но в комнатах и даже в кроватях наверняка спали не поодиночке. Делили спальню и Джейн с Кассандрой, что их очень радовало и что впоследствии они продолжали делать добровольно. При вечной занятости миссис Остин девочки, видимо, образовали маленький женский союз против легиона мальчишек.