Коллектив авторов - Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

А.А. Печерский бежал из лагеря, а вокруг него свистели пули. Он преодолел первые сто метров и добрался до открытого пространства, где всё ещё мог чувствовать на себе взгляды преследователей, поэтому постарался бежать как можно быстрее. Поскольку он был в открытом поле, пули всё ещё могли его достать. В лесу всё было по-другому, и он наконец добрался до укрытия. «Минуту я стоял неподвижно, — пишет он, — чтобы перевести дух, а потом оглянулся. Изнурённые, из последних сил люди продолжали бежать и добрались до деревьев. Но где Люка и Шломо?» Потом А.А. Печерский узнал, что большая часть узников из лагерей I и II смогла бежать, но многие из них погибли в открытом поле раньше, чем смогли добраться до деревьев. «Мы решили не оставаться в лесу, а разделились на несколько меньших групп, отправившихся в разных направлениях. Польские евреи решили направиться в сторону Хелма, они знали язык и местность. Те из нас, кто был из Советского Союза, зашагали на Восток».

А.А. Печерский понимал трудности тех, кто не говорил по-польски или по-русски. С осторожностью он постарался увеличить расстояние между ними и лагерем. «Мы могли ориентироваться по звукам выстрелов. Там, откуда они доносились, располагался лагерь». Эти выстрелы потихоньку отдалялись, и к вечеру наступила тишина. С А.А. Печерским были Б. Цибульский и А.М. Вайспапир.

А.А. Печерский и его люди решили добраться до русских партизан или территории, контролируемой Красной Армией. Это было логично, поскольку на польской территории их язык выдал бы их; если бы они перебрались через реку Буг, русский стал бы более распространён. Они встретили А.М. Шубаева, который передал им послание от Шломо Лейтмана, тот был ранен и продолжал оставаться в опасности. Как пишет Михаил Лев, Лейтман отправил своему другу Саше послание: «Мы должны отплатить, но не слезами, а с оружием в руках!» [207] Lev M. Sobibor. Jerusalem, 2007. P. 135. В какой-то момент он больше не мог двигаться дальше и попросил его застрелить. Поскольку Михаил Лев часто общался с А.А. Печерским в последующей жизни, мы можем верить его рассказу, несмотря на то, что книга Лева является художественной. Гораздо позднее в Ростове он рассказывал об этом. А.А. Печерский оплакивал потерю близкого друга. Он чувствовал с ним более близкую связь, чем с другими. Выступая в 1950-е гг. перед бывшими партизанами, А.А. Печерский сказал: «Ясный ум, его спокойствие, отвага и самопожертвование придавали мне сил в самые трудные минуты жизни». Во всех его воспоминаниях он говорит, что задавался вопросом, что случилось с Люкой.

Печерский предложил идти всю ночь, и беглецы двинулись колонной, которую замыкал А.М. Вайспапир. Он запретил людям курить или говорить и заставил их держаться вместе. Если первый бросался на землю, все остальные должны были последовать его примеру. Необходимо было избегать паники. Иногда они встречали других беглецов, а в какой-то момент нашли группу больше. Теперь их было пятьдесят семь, и к рассвету они приблизились к железной дороге. Им нужно было придумать способ спрятаться в дневное время, и они выбрали невысокие кустарники, в которых замаскировались и лежали неподвижно, словно убитые, не издавая ни единого звука. Моросил мелкий дождь. Люди начали составлять карту местности, где они находились, и обнаружили, что они были недалеко от леса. Весь день над головами летали самолёты, но их не обнаружили. Когда наступила ночь, они встретили двух людей, попытавшихся перебраться через Буг. Они рассказали, что Люка направилась в сторону Хелма. А.А. Печерский тогда сказал, что группа слишком большая, и её будет невозможно прокормить, поэтому они разделились на более маленькие отряды. Группа из девяти человек пыталась добраться до Буга и пересечь реку, им это удалось.

Хотя я убеждена, что отделиться от большой группы и отправиться с теми, кто говорил по-русски, было мудрым решением, эта история более сложна и, возможно, менее красива. Разумеется, первоочередной задачей было добраться до Красной Армии. Каждый русский солдат знал, что военнопленных ждёт наказание, но добросовестное участие в боях могло смягчить приговор. Т. Блатт описывал, как А.А. Печерский объявил остальным узникам, что небольшая группа отправится с разведывательной миссией. Они также собрали деньги, чтобы купить еды. Оставшейся ждать большей группе оставили только одну винтовку, и, как поясняет Т. Блатт, они чувствовали, что лидеры их бросят. Так и случилось, они ждали впустую. «Мы потеряли надежду. Несмотря на обещание, он сбежал. Они забрали наши деньги и ружья и ушли. Или с ними что-то случилось? Теперь мы остались без руководства и оружия, не считая одной винтовки» [208] Blatt T. From the Ashes… P. 220. . Потом, писал Т. Блатт, начались ссоры, и более сильные ушли, оставив более слабых и пожилых.

Гораздо позднее, в 1980 г., Т. Блатт навестил А.А. Печерского в Ростове. Он признал, что ему никогда бы не удалось остаться в живых без организатора восстания. Но он хотел, чтобы А.А. Печерский объяснил, почему он покинул большую группу товарищей по лагерю. Он писал: «Несомненно, остальные выжившие и я считали Сашу героем, и мы все были согласны, что, если бы не он, ни один еврей не выжил бы в Собиборе. Несмотря на это, у меня было несколько наболевших вопросов.

ТОМАС: «В твоих воспоминаниях ты изложил то, как ты покинул в лесу остальных беглецов, несколькими предложениями: «Мы поняли, что не было смысла продолжать двигаться вместе такой большой группой; поэтому, мы разделились на несколько небольших отрядов, каждый из которых пошёл своим путём». Саша, ты знаешь, вера заставляла меня держаться рядом с тобой. После твоей речи, сразу перед побегом, я потерял тебя на какое-то время и встретил снова у колючей проволоки, а потом снова потерял, чтобы встретить в лесу. Я был с тобой до твоего ухода и воспринимаю это иначе».

Саша сдвинул брови и посмотрел на меня пронзительным взглядом.

ТОМАС: «Саша, не пойми меня неправильно, пожалуйста. Благодаря тебе я сейчас жив. Благодаря тебе многие из нас завели семью, детей, внуков, а не нашли свой конец в Собиборе. Если бы ты жил на Западе, тобой бы восхищались несчетные тысячи. Я просто хочу знать, почему ты не сформировал из нас партизанский отряд?» [209] Blatt T. Sobibor… P. 133–134.

А.А. Печерский пояснил, что считал себя солдатом и знал, что у небольших отрядов больше шансов выжить. Он не мог сказать людям, что ему придётся их покинуть. Они бы последовали за ним. «Что я могу сказать, ты был там. Мы были всего лишь людьми. В дело вступили основные инстинкты. Это всё ещё была борьба за выживание». Он отрицал, что ему было известно о деньгах, он не мог обеспечить контроль над всем происходящим. А те, у кого было оружие, не отдали его.