Александр Трапезников - Виктор Муравленко

Сделанного хватит не на одну жизнь. А вот простые и теплые человеческие слова, сказанные о нем в день его смерти Фаиной Мавлютовой-Сафиуллиной, женой его друга:

«Феликс Григорьевич — морская душа, в свое время много плавал. Я где-то читала, что моряки любят поговорить, охотно беседуют, поскольку на судне — на небольшом ограниченном пространстве, среди одних и тех же людей они скучают по общению и наверстывают упущенное, оказавшись на берегу. Случалось, делегации нефтяников наносили визиты экипажам советских кораблей. Ф. Г. Аржанов обычно подолгу смотрел на далекий голубеющий горизонт. Он ведь связывал свою судьбу с морем. А она сложилась иначе. И сложилась, я бы сказала, не худшим образом. Всем с ним было легко, особенно детям. На отдыхе ребятишки окружали его постоянно. Вместе с ними он смеялся — громко, заразительно.

Теплый он был человек. Принято говорить: люди уходят, а их мысли, чувства, идеи остаются с нами. Да, что-то остается. Но, к несчастью, многое, очень многое они навсегда уносят с собой…»

Так сложилось, что судьба Феликса Григорьевича была долгое время самым промыслительным образом связана с судьбой Муравленко, даже в какой-то степени и после смерти Виктора Ивановича — ведь в 1977 году он стал его преемником на посту начальника «Главтюменнефтегаза». А до этого, в начале пятидесятых годов, был студентом Куйбышевского индустриального института, где преподавал Муравленко, который, как председатель государственной комиссии, вручал Аржанову диплом инженера-нефтяника. Потом — совместная работа в системе объединения «Куйбышевнефть», где десять лет начальником был Виктор Иванович.

Муравленко же и увлек его за собой в Тюменскую область на освоение нефтяных богатств Западной Сибири. Учитель и ученик. Ученик, достойный Мастера.

Но проработал он на должности начальника «Главтюменнефтегаза» всего три года. Не сложилось. Были и интриги. Как-то натянуто складывались отношения и с первым секретарем Тюменского обкома партии. Что ж, бывает и так. А можно сказать и иначе: после смерти Виктора Ивановича Муравленко «корабль» начал давать течь, хотя еще и оставался на плаву. Но моряк и нефтяник Аржанов делал всё, чтобы плавание этого гигантского «сибирского лайнера» продолжалось.

А умер он после развала Советского Союза, страны, которую во время воины, не щадя жизни, защищал с оружием в руках. У многих тогда не выдержало сердце…

Директором Усть-Балыкской конторы бурения, а затем начальником Нефтеюганского управления буровых работ и генеральным директором «Урайнефтегаза» — важнейших тюменских промыслов — работал горный инженер и буровик (имевший еще и военную профессию корабельного штурмана — тоже моряк!) Александр Николаевич Филимонов. Приехал он в Западную Сибирь из Башкирии. Высадился с самолета Ан-2 на усть-балыкскую землю в числе первых нефтяников. Было это зимой 1964 года. Рассказывал, что пришлось столкнуться с такими трудностями, что в отдельные моменты хотелось все бросить к чертовой матери и уехать, куда глаза глядят.

Говорит правду: «Очень много было и неоправданных жертв. Из сотни смертей — только две естественные. Кто видел бурового мастера, плачущего в бессилии от комариного гнуса? Кто видел мгновенно провалившегося в болото бульдозериста на ДЭТ-250 и выкарабкивавшегося из лап смерти, всего в болотной тине и водорослях? Кто видел, как в сорокаградусный мороз сгорает за 25 минут шестнадцати-квартирный дом, да еще и с людьми?! Жена, приехавшая в июле ко мне в отпуск, плача, на коленях умоляла меня уехать из этого ада. Лето было жаркое, до 38 градусов в тени. Комаров, слепней и мошки столько, что не передать. В Нефтеюганск летали только гидросамолеты, в салоне на полу люди корчились от болтанки. Их рвало. Сами они даже выйти не могли из самолета. Их выводили под руки. А каково спать, когда в помещении гудят комары? Ведь даже марлевые повязки не спасали. Прежде чем ложиться спать, разжигали на противне костер из солярки и зеленой травы, чтобы дымом выгнать комаров. Промучившись ночь, не выспавшись, днем тоже видишь мало радости. Десятки проблем, которые надо решать. Знаешь, что кроме тебя и твоих подчиненных никто их не решит».

Филимонов выдержал, выстоял и решил все поставленные перед ним задачи. Стал Героем Социалистического Труда. В постперестроечные годы многие либеральные демократы, не зная, как еще куснуть советских нефтяников, хихикали и ёрничали, говоря, что в муравленковское время в Тюмени создавались какие-то псевдонаучные «отделы по борьбе с комарами» — вот, дескать, куда уходили государственные деньги. Отделов таких не было, но перед НИИ была поставлена задача найти эффективное средство против мошки и гнуса. А как вы хотели? Вот бы любителей поболтать на эту тему да в те болота, чтобы они на своей лощеной шкуре испытали все тяготы трудов первых нефтяников.

В 1966 году министр нефтяной промышленности Шашин проводил совещание в Сургуте. На полном серьезе обсуждались предложения ученых и практиков строить на месторождениях морские эстакады по типу бакинских. Рыть канавы, буровые устанавливать на баржах и таскать их по рядам скважин по схеме. Было предложение и сезонного бурения, то есть зимой бурить на Севере, а на лето уходить на Большую землю, хотя бы в Оренбургскую область, где тогда были открыты газовые месторождения. Муравленко, сидевший рядом с министром, предложил выслушать Филимонова, с которым уже «обкатал» одну идею. Тот поставил под сомнение предложение о морских эстакадах: где взять столько металла? Завоз, монтаж — всё это дополнительные затраты. Он предложил другой вариант, самый простой — отсыпка. Сказал, что уже пробурили куст из четырех скважин путем отсыпки местным грунтом. (Даже не песком, как это делается сейчас, а именно используя местный грунт.) А где болота — кладем лежневку. Филимонов перенес опыт времен Отечественной войны под Ленинградом, там тоже укладывали лежневки и немного отсыпали. Об этом он знал из истории военного искусства, не зря был курсантом военного училища, корабельным штурманом.

Муравленко и Филимонов понимали друг друга с полуслова. По предложению Виктора Ивановича стали применять железнодорожные тележки на рельсах, что позволяло за считание минуты передвинуть установку на следующий ствол. В начале семидесятых годов был применен чудодейственный дискретный способ передвижения бурстанка с помощью надувных прорезиненных мешков с использованием своего же компрессора КСЭ-5М с рабочим давлением шесть атмосфер. Этот способ позволял в незатопляемых зонах экономить на металле (рельсы, железнодорожные тележки), значительно сокращать время монтажа. Муравленко дал «зеленый свет» дискретному способу, поскольку сам был буровиком от Бога. Еще в 1966 году он специальным приказом запретил монтаж буровых с одним буровым насосом. И это было грамотное решение не чиновника, а профессионала-нефтяника.