Анатолий Терещенко - «Сатурн» под прицелом Смерша

— На очищение немецкой крови придется потратить еще много лет. Может даже 100. К сожалению, мы все страдаем пороком перемешанной, испорченной крови. Только после завершения процесса очищения большинство немецкого народа будет располагать теми качествами, которые позволят завоевать мир и господствовать над ним. Мы не сомневаемся в успехе дела…

«Зачем он это сделал? — задал сам себе вопрос Александр. — Поднять немецкий улетучивающий дух или унизить нас, русских? Непонятно… А впрочем, все всем понятно… Рейх пылает».

Сразу же после обеда, покидая столовую с горделиво поднятой головой и сдвинутой набекрень форменной фуражкой с высокой тульей, наверное, от ощущения удачно произнесенного спича, низкорослый начальник «Сатурна» подполковник Феликс Герлитц обратился к высокому и статному Козлову, чуть не столкнувшись с ним в проеме двери:

— Душновато там. Зайдите ко мне в кабинет.

— ???

— Сейчас, вместе. Есть смысл поговорить «по душам», — зарделся в многозначительной ухмылке начальник школы.

— Есть! — по-военному ответил «Меньшиков».

Войдя в кабинет, Феликс, грузно садясь в кресло за письменным столом, предложил Козлову заранее поставленный стул, стоящий против хозяина помещения.

«Явно, что-то хочет выудить у меня… может, собрался заарканить на противоречиях? Ну-ну, посоревнуемся кто кого!? По-моему, я нигде не прокололся… осторожничал в ответах, ступая по минному полю его вопросов», — про себя подумал «Меньшиков», хотя и понимал, что перед ним опытный психолог и логик. — К врагу после того, как я попал в плен, надо относиться с уважением. Просто нельзя говорить и делать глупостей — враг подслушивает, подглядывает и действует!»

Феликса он никогда профаном не считал. Он даже уважал его за ум, напористость в достижении поставленной цели и умение на допросах добиваться откровенных признаний у слушателей школы. С ним надо было соревноваться, чтобы обмануть его, а это значит — победить.

— Скажите, кто с вами разговаривал в НКВД? — неожиданно, буквально выстрелил провокационным вопросом немец в Козлова. А потом, не дождавшись ответа, продолжил:

— Что вы им говорили? Когда вас чекисты сцапали? — прищурился подполковник, и довольная усмешка тронула уста абверовца.

«Э, гер немец, неужели ты такой наивный. Не похоже. Тогда зачем так грубо? — мгновенно среагировал про себя Козлов . — А может, меня кто-то выдал? Нет, не может быть!»

Сердце у Александра бешено стало колотиться, и ему было страшно, даже сидя ноги стали ватными. Но он взял себя в руки и был готов стоять на смерть в эти мгновения, играя в смертельную игру с Феликсом.

— Ну что же, на эти ваши вопросы я откровенно скажу — НЕТ, — твердо ответил «Меньшиков». — Если не верите мне, у вас есть много способов избавиться от меня.

— Ну не надо обижаться. Вы нужны мне здесь.

— Я не в обиде, а исхожу из реалий того, как я выполнял и выполнил ваше задание.

— Ладно, расскажите подробнее всю вашу одиссею, подготовленную нами и выполненную вами, — Герлитц опять прищурил маленькие поросячьи глазки.

После вразумительного ответа русского немец попросил еще несколько раз повторить сказанное. Когда и где он приземлился, каким маршрутом и на каком транспорте добрался до места назначения — деревни Малаховки.

Попросил подробно рассказать, как передавал посылку агенту-радисту, обрисовать его внешность, что видел на пути возвращения, какие цены на продукты в Москве, где и как переходил линию фронта и т. д. и т. п.

В большой тетради в клеточку, лежавшей перед ним, он периодически делал какие-то короткие заметки, что-то обводил по несколько раз, ставил крестики и птички, помечал цифрами ответы «Меньшикова».

На все поставленные вопросы Козлов отвечал четко согласно легенде и линии поведения, выработанной для него на Лубянке майором С. В. Честнейшим. Это был псевдоним военного контрразведчика. К сожалению, настоящая его фамилии затерялась где-то в архивах КГБ или ФСБ. А ее стоит приоткрыть — по существу он вел с начала и до конца эту важную игру с немцами и заслужил благодарной памяти у потомков.

В начале августа 1943 года «Следопыт» прибыл в Борисов, как ему и было обещано ранее зондерфюрером Фурманом. Это время было отмечено в истории величайшим сражением в мировой практике войн — «Курской битвой» или «Курской дугой», в том числе танковым тараном под Прохоровкой (5 июля — 23 августа 1943 года). Гитлеровская Германия запланировала дать фронтам и армиям РККА решительное сражение, которым поставить жирную победную точку в борьбе с Советским Союзом, сосредоточив на лини Белгород — Курск — Малоархангельск до 90 соединений.

Согласно плану «Цитадель» планировалось путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их.

При проведении немцами этой стратегической наступательной операции вермахта на Курском плацдарме предполагалось «широко использовать момент внезапности». Но внезапности не получилось. Командование советских войск, имитируя крупномасштабное оборудование оборонительных укреплений, всем своим видом показывало противнику, что оно не готовится к наступлению. Только Ставка знала смысл массово движущихся эшелонов с досками, накатником, тракторами, цементом, песком, камнем и другими строительными материалами в сторону Курского выступа. Операция «Кутузов» готовилась в строжайшей тайне.

Ставка ВГК решила не спешить переходить первыми в наступление, а вначале занять жесткую оборону, в ходе которой обескровить силы противника, выбить его новые танки, и лишь затем, введя в дело свежие резервы, неожиданно перейти в контрнаступление.

А вот о том, что Третий рейх задумал акт отмщения после двух стратегически-пораженческих оплеух под Москвой и Сталинградом, а также последующего общего наступления зимой 1942–1943 годов, советскому командованию стало известно от разведчика Николая Ивановича Кузнецова из партизанского отряда «Победители» полковника Дмитрия Медведева, действовавшего на Ровенщине, и Лондонской резидентуры внешней разведки НКГБ СССР Всеволода Меркулова. Кроме того, аналогичную информацию получили в ходе проведения радиоигры «Загадка», а также от зафронтовых агентов, внедренных в Абвер и ГФП ГУКР Смерш НКО СССР военными контрразведчиками Виктора Абакумова.

Немцы операцию, как известно, назвали «Цитадель», и в операционном приказе, опубликованном со временем в одном из военных вестников вермахта, говорилось:

«Это наступление носит решающий характер. Оно должно быть стремительным и завершиться неоспоримым успехом… Поэтому следует провести всю необходимую подготовку как можно тщательнее и интенсивнее. Лучшие соединения, лучшее оружие, лучшее командование и большое количество боеприпасов — все это нужно бросить на главные участки фронта. Каждый командир и каждый простой солдат должен понимать решающее значение этого наступления.