Анатолий Терещенко - «Сатурн» под прицелом Смерша

— Я требую! — смело, с повышенным тоном заявил капитан, катая рельефные желваки на скулах…

Прибывший командир полка, который учинил первый допрос Раевскому, понимал, что начштаба немного погорячился и следует глубже разобраться в пришельце не столько «с той стороны», как «с немецкой». И он допросил капитана Раевского…

Из протокола допроса задержанного германского шпиона.

Вопрос:

— Каким образом вы оказались на территории нашей страны?

Ответ:

— 21 июня сего года я был спущен на парашюте с немецкого самолета над расположением той воинской части, где нахожусь сейчас.

Вопрос:

— Для какой цели и в качестве кого вы были спущены на парашюте?

Ответ:

— Я являюсь немецким разведчиком, посланным в тыл Красной армии для выполнения специального задания.

Вопрос:

— Назовите ваше настоящее имя.

Ответ:

— Козлов Александр Иванович — мое настоящее имя.

Оказавшись в отделе контрразведки Смерш 323-й стрелковой дивизии 10-й армии, капитан Раевский заявил начальнику отдела и сидевшему рядом старшему оперуполномоченному, что он является агентом-курьером немецкой разведки, направленным в Подмосковье со специальным заданием, и попросил оформить ему явку с повинной. Кроме того, он также сообщил, что его настоящая фамилия Козлов Александр Иванович. Ему исполнилось 23 года. Родом он из села Александровское Ставропольского края.

Вскоре оперативник с двумя автоматчиками выехали вместе с Козловым к месту хранения его «вещдоков». Все улики оказались на месте.

Раевского передали в отдел контрразведки армии.

После беседы с Козловым заместителем начальника ОКР Смерш 10-й армии была составлена докладная:

«Совершенно секретно.

Начальнику Главного управления контрразведки Смерш НКО СССР генерал-лейтенанту товарищу В. С. Абакумову.

Согласно Вашему приказу направляю в Ваше распоряжение немецкого разведчика Раевского с материалами расследования и вещественными доказательствами согласно протоколу обыска.

Заместитель начальника ОКР Смерш 10-й армии

(Звание и подпись)»

После предварительного допроса Козлова доставили в Москву на Лубянку, в Главное управление контрразведки (ГУКР) Смерш НКО СССР.

Срочная предварительная проверка фактов биографии Козлова подтвердила оперативникам искренность его показаний. Существенно и вовремя помог в его защиту прямо-таки неожиданный случай. Дело в том, что в это время в Москве находился на излечении в военном госпитале раненый командир партизанского соединения «Дедушка» — Василий Исаевич Воронченко. Он не только подтвердил показания Козлова, но и охарактеризовал его исключительно с положительной стороны, как настоящего советского патриота-партизана. Больше того, заявил, что им написано представление о награждении Козлова орденом Красной Звезды. Он пояснил, что этот орден с удостоверением может находиться где-то в штабе одного из партизанских отрядов после раздела соединения «Дедушка».

Слово Козлову:

«Немалую роль в том, что мне поверили в Смерше, сыграло то, что в Москве тогда на лечении находился бывший командир партизанской дивизии, который воевал вместе со мной. И уже в 1942 году я был награжден орденом Красной Звезды. Но об этой награде я узнал спустя долгие годы уже после того, как был репрессирован на родине, отсидел в лагерях, а затем получил справку о реабилитации.

Фашистам же и в голову не приходило, что ценные сведения, которые передавала перевербованная мною агентура, разрабатывал Генштаб СССР. Немцы считали перевербованных мною агентов чрезвычайно ценными, и группа была награждена высокими немецкими наградами. Но когда я вернулся после войны на родину мне сказали: мол, группа работала под нашу диктовку еще до твоего появления. Это неправда…»

Только после этого с агентом «Сатурна» «Меньшиковым» — капитаном Раевским встретились начальник ГУКР Смерш НКО СССР генерал-лейтенант Виктор Семенович Абакумов и начальник 3-го отдела Смерш (разработка агентов-парашютистов и организация радиоигр) полковник Георгий Валентинович Утехин, которого сменит в сентябре 1943 года полковник Владимир Яковлевич Барышников.

После этой встречи руководители отдела провели предварительный допрос, который в конце этого общения походил на доверительную беседу. Откровенный и подробный рассказ Козлова об обстоятельствах своего появления в Катынской, а в дальнейшем Борисовской разведывательной школе Абвера, о методах ее работы и результатах оперативно-следственных мероприятий укрепили доверие к нему военных контрразведчиков.

Этому способствовали и имевшиеся в руках у чекистов — сотрудников НКГБ СССР материалы о Борисовской разведшколе и ее агентуре, полученные в мае месяце 1943 года от ушедшего к партизанам руководителя паспортного бюро этого осиного гнезда, бывшего военнопленного красноармейца Дмитрия Захаровича Шинкаренко. Он передал чекистам через партизанскую бригаду «Разгром» целый альбом со 141 фотографиями и установочными данными на немецких агентов — курсантов Борисовской разведшколы Абвера, заброшенных в советский тыл, с указанием их настоящих фамилий и псевдонимов.

Утехин и Барышников решили, что Козлова вполне можно использовать в операции по внедрению как агента Смерша в Борисовскую разведшколу. Учитывая временные границы, поставленные Фурманом Раевскому для выполнения первого задания, нужно было торопиться с принятием окончательного решения.

На очередном совещании начальник ГУКР Смерш НКО СССР В. С. Абакумов согласился с идеей руководителей 3-го отдела, которым были переданы материалы на «Меньшикова», и потребовал:

— Не тяните время. Прошу срочно составить план использования нашего агента по внедрению в АК-103, и в намеченный срок после «выполнения» задания немецкой разведки вывести его через линию фронта к противнику. Времени у нас осталось маловато, поэтому поспешайте, но не торопитесь безрассудно, чтоб не наломать дров. Затяжка времени работает против нас.

Сотрудники отдела сначала для проверки организовали поездку Козлова в Малаховку на встречу с немецким разведчиком «Ароматовым» (Гурским Георгием Алексеевичем), которому по заданию абверовцев он должен был передать посылку из разведцентра.

«Меньшикова» в Малаховку сопровождал и прикрывал оперативный работник в звании майора, и не на всякий случай — это была оперативная необходимость.

Они быстро «нашли» улицу и дом, в котором проживал «немецкий агент». Майор остался наблюдать за действиями своего подопечного. «Меньшиков» постучал в дверь. Ее открыл «Ароматов».

— Я от доктора Брониковского, — отрекомендовался Козлов.