Джули Кавана - Рудольф Нуреев. Жизнь [litres]

Эта книга не увидела бы свет без поддержки Европейского фонда Рудольфа Нуреева и Американского фонда балета имени Рудольфа Нуреева [212]. Одобрив книгу в качестве авторизованной биографии, два фонда гарантировали мои исследования в разных странах и предоставили мне исключительный доступ к своим архивам документов, фотографий и фильмов, в то же время наделив меня полной редакторской свободой. Немногие биографы могут похвастать такой великодушной и безоговорочной поддержкой. Председатели фондов, соответственно сэр Джон Тули из ФРН и Барри Вайнштейн из БФРН, поддерживали меня на всем протяжении, финансировали новую поездку в Уфу, когда я поняла, что это необходимо, и щедро продолжали покровительствовать мне, когда я пропустила срок сдачи в 2003 г., названный чрезмерно оптимистично, и связанный с десятой годовщиной смерти Рудольфа. Александра Келли, стоящая во главе филиала ФРН в Бате, помогала разобраться в обширной картинной библиотеке Фонда и быстро отвечала на все посылаемые мною запросы; Рене Лонгини, управляющий финансовыми делами из Цюриха, был неизменно терпелив. Эффективность и готовность прийти на помощь Линды Пилкингтон из Чикаго (БФРН) оставались неизменными на протяжении десяти лет. Я обязана и ФРН, и БФРН большим, чем могу сказать.

Однако весь проект запущен в движение благодаря покойному Уоллесу Поттсу. Столь же внимательный к наследию танцовщика, сколь он был к нему самому, Уоллес поставил своей целью найти подходящего биографа и попутно призывал тех, кто входил в «ближний круг» Рудольфа, больше ни с кем не делиться своими воспоминаниями. Побеседовав с редактором издательства Knopf Робертом Готтлибом (который записывал интервью с главными участниками), Уоллес прочел мою книгу «Тайные музы», биографию Фредерика Аштона, и решил, что я подхожу для данной цели. «Портрет Фреда написан с любовью, но это не «замазывание недостатков». Перед нами Фред со всеми своими чудачествами и его хорошими и плохими чертами», – написал он Михаилу Барышникову и многим другим, призывая их быть со мной откровенными. Начиная с 1997 г., когда я повела подготовительную работу, Уоллес всегда был рядом. Он ободрял, знакомил, передавал собственноручно написанные рекомендательные письма и пересылал множество видеозаписей с выступлениями Рудольфа. По телефону, по факсу, а позже по электронной почте мы связывались несколько раз в неделю. Я полагалась не только на его беспристрастные отзывы на те главы, которые я ему посылала, но также на его здравый смысл и юмор во многих других вещах. Его смерть в июне 2006 г. лишила меня моего самого ценного источника информации и настоящего друга. Я многим обязана брату Уоллеса, Томми Поттсу, и его душеприказчику, Джеку Ларсону, за то, что они позволили мне воспользоваться бесценным архивом Уоллеса.

После Уоллеса никто не был так предан памяти Рудольфа, никто так пылко не защищал и не продвигал его наследие, как Жаннет Этередж, которая также входит в правление БФРН. От всего сердца благодарю ее и других членов приемной семьи Рудольфа: матери Жаннет, Армен Бали; Тессе Кеннеди; покойной Дус Франсуа и покойной Мод Гослинг – знакомство с ней позволило мне понять, почему Рудольф так зависел от этих исключительно верных людей. Я не была знакома с Найджелом Гослингом, умершим в 1982 г., и все же мне кажется, что я хорошо его знаю – благодаря превосходному архиву, куда вошли дневники, письма, аудиозаписи и заметки, которые Мод, не колеблясь, давала мне. Я многим обязана их сыну Николасу за то, что он позволил мне цитировать этот материал, и их близкому другу Тристраму Холленду за помощь и важные подсказки. Я безмерно благодарна Жаннет, Тессе и Дус за то, что они уделяли мне время и позволили включить в книгу их фотографии. Брат Дус, Пьер Франсуа, и ее муж, покойный Джо Фрейтас, также охотно шли мне навстречу.

Из русских источников я в огромном долгу перед Любой Мясниковой и Тамарой Закржевской. Не знаю, как отблагодарить их за обволакивающее санкт-петербургское гостеприимство, воспоминания и прекрасное понимание молодого Рудика, за их письма, фотографии и неизменное терпение, с каким они год за годом отвечали на мои вопросы. Сын Тамары, Александр (Саша) Сторожук, блестящий лингвист, охотно соглашался помочь в роли переводчика. Главы о жизни Рудольфа в России написаны в основном благодаря самоотверженной помощи Леонида Романкова, брата-близнеца Любы. Кроме того, я выражаю огромную благодарность представителям семьи Нуреевых: сестре Рудольфа Резеде Евграфовой, его племяннице Альфии Рафиковой. Они уделили мне много своего времени, познакомили с родственниками, живущими в отдаленных уголках страны, и позволили воспользоваться фотографиями из семейных альбомов. Спасибо за доброту двоюродной сестре Рудольфа Амине Галиакбаровой, которая рассказала много нового о молодости Хамета Нуреева.

Вклад многих людей оказался бесценным при создании книги. Не могу не упомянуть поучительные и красноречивые электронные письма Кита Мани о том времени, которое Рудольф провел в «Королевском балете», а также его классические книги о дуэте Фонтейн и Нуреева; они стали моей путеводной звездой при написании глав о том периоде. Я глубоко признательна за его знания, дружбу по переписке и за фотографии, которыми он позволил мне воспользоваться. Благодаря переводу на английский язык мемуаров Руди ван Данцига «Вспоминая Нуреева: Хвост кометы», сделанному Кейти де Хаан, я получила подробный рассказ о знакомстве Рудольфа с чуждым для него миром современного танца. Благодарю их обоих за то, что великодушно предоставили материалы книги в мое распоряжение. Кит Бакстер, блестящий интервьюер, обладающий поистине новаторским подходом к высвечиванию главных черт характера, также снабдил меня живым письменным рассказом о его отношениях с Рудольфом. Без Уте Митройтер и Чинко Рафика, единственного друга на Западе, которому Рудольф признался в своей «первой влюбленности» в Тейю Кремке, я бы никогда не узнала о примечательной истории периода холодной войны (компания BBC сняла на ее основе 90-минутный документальный фильм «Нуреев: Из России с любовью»). Уте, бывшая очевидицей событий, сумела подтвердить роль Тейи, ставшего катализатором невозвращения Рудольфа. Ее муж Константин Руссу, живший с Рудольфом в одной комнате в общежитии, предоставил еще одно доказательство этой «опасной связи», а Чинко сыграл главную роль в воссоздании среды, окружавшей Ксению и Александра Пушкиных. Далее след привел меня к Ютте Еллинек, второй жене Тейи, которая показала его бесценный любительский фильм, снятый на 8-миллиметровой пленке, о последнем годе Рудольфа в Ленинграде. Она великодушно позволила мне включить в книгу фотографии Тейи. Уте Кремке, сестра Тейи, зачитала отрывки из писем брата к ней и рассказала о его жизни в Восточном Берлине. Дочь Тейи, Юрико, и ее муж Штефан Зигман очень помогли мне воссоздать зловещие обстоятельства дружбы, передав копию дела Тейи из архива Штази. Мне очень помогли также Юсуф Кремке, сын Тейи, и его первая жена, Нурейни Нигбур.