Ким Филби - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Третьим путем было держаться принятого курса, твердо веря, что принципы революции выживут, несмотря на отклонения — даже самые чудовищные, — допущенные отдельными личностями. Я избрал этот путь, руководствуясь частично разумом, частично инстинктом. Грэм Грин в своей книге «Тайный агент» описывает момент, когда героиня спрашивает у героя, считает ли он своих руководителей лучше других. «Нет. Конечно же, нет, — отвечает он. — Но я предпочитаю тех, кем они руководят, даже если руководят неправедно». — «Бедняга, праведно — неправедно, — фыркнула она. — Уж, во всяком случае, не хуже, чем в моей стране, праведно ею руководят или неправедно. Ты раз и навсегда выбираешь, на чьей стороне стоять, — конечно, это может оказаться неправедная сторона. Только история это рассудит».

Этот отрывок проливает некоторый свет на позицию, которую я занимал в недрах сталинского культа. Но сейчас я не сомневаюсь в вердикте, вынесенном историей. Моя неизменная вера в коммунизм вовсе не означает, что мои взгляды и мнения закостенели на 30 лет. Они претерпевали изменения, иной раз весьма резко, под впечатлением ужасающих событий, которые происходили на протяжении моей жизни. Я ссорился с моими политическими единомышленниками по вопросам первостепенной важности и до сих пор ссорюсь. Предстоит еще огромная работа — будут и взлеты, и падения. Прогресс, свидетелем которого 30 лет назад я рассчитывал быть, возможно, наступит еще только через поколение или два. Но глядя из окна моего кабинета в Москве, я вижу прочный фундамент будущего, которое приоткрылось мне в Кембридже.

И наконец, меня отрезвляет мысль, что, если бы не мощь Советского Союза и не сила коммунистических идей, старым миром правили бы сейчас Гитлер и Хирохито. И я чрезвычайно горжусь тем, что в ранней молодости был приглашен сыграть пусть самую малюсенькую роль в построении этой мощи. Каким образом, где и когда я стал сотрудником советской разведки, остается известным мне и моим коллегам. Моту лишь сказать, что, когда мне было сделано такое предложение, я не колебался. Не думают дважды, когда вам предлагают вступить в элитную часть.

Однажды, в самом начале своей деятельности в качестве сотрудника советской разведки, я впервые подвергся серьезной опасности и буквально чудом избежал смерти. Шел апрель 1937 года. Местом моей резиденции в то время была расположенная на юге Испании Севилья. Мое задание на тот момент состояло в том, чтобы собирать достоверные сведения обо всех сторонах военной деятельности фашистов. Полученную информацию я должен был по договоренности лично передавать советским друзьям во Франции или при случае — в Англии. Для срочной связи у меня был код и несколько секретных адресов за пределами Испании.

Перед выездом из Англии мне вручили инструкцию по пользованию кодом, написанную на крошечном клочке чего-то, напоминающего рисовую бумагу. Инструкцию я обычно хранил в кармане для часов, и вот именно этот клочок чуть было не поставил меня под дуло винтовок фалангистов.

После нескольких недель, проведенных в делах и заботах в Севилье и ее окрестностях, я случайно обратил внимание на объявление о предстоящем в следующее воскресенье в Кордове бое быков. В то время линия фронта проходила в 25 милях к востоку от Кордовы, между Монторо и Андухаром, и идея взглянуть на бой быков в непосредственной близости от фронта, где я еще не бывал, показалась весьма заманчивой. Я решил провести весь конец недели в Кордове, включив в свою программу и воскресную корриду. Я отправился в военную комендатуру Севильи — капитанию, чтобы получить необходимый пропуск, но приветливый майор отослал меня обратно. По его словам, для посещения Кордовы специального пропуска не требовалось. Все, что требуется, — это сесть в поезд и отправиться в путь.

В пятницу я сел в утренний поезд в Севилье и оказался в одном купе с группой итальянских пехотных офицеров. Чувствуя себя, как говорится, всегда на работе, я пригласил их на обед в Кордове, но они вежливо отказались из-за отсутствия свободного времени: накануне отправки на фронт они будут слишком заняты в публичных домах.

Я снял номер в «Отель дель Гран-капитан» и, пообедав в одиночестве, отправился на прогулку по благоухающим улицам Кордовы. Побродив в состоянии счастливой беззаботности до полуночи, я вернулся в отель и лег спать.

Мой сон был прерван оглушительным стуком в дверь. Я открыл. В комнату ввалились двое в форме гражданской гвардии, выполнявшей функции военной жандармерии. Они приказали мне быстро собрать вещи и следовать за ними в комендатуру. На мой вопрос: «Зачем?» — старший из них, в чине капрала, коротко бросил: «Приказ!»

В те дни я спал очень крепко. Не в мою пользу было и то, что я стоял в пижаме перед двумя вооруженными гвардейцами в тяжелых башмаках. Я еще не проснулся до конца и был растерян, так что мой мозг работал отнюдь не со скоростью света. Меня сверлила одна мысль: как избавиться от предательской бумажки в кармане брюк? Подумал о ванной комнате, но мой номер был без ванной. Пока я одевался и собирал вещи, гвардейцы перерыли мою постель. Может, удастся как-нибудь избавиться от этого клочка бумаги по дороге из отеля в комендатуру?

Когда мы вышли на улицу, я понял, что сделать это нелегко. У меня была лишь одна свободная рука, в другой я нес чемодан. Позади твердо шагали, по всей видимости, хорошо вымуштрованные конвоиры, которые следили за мной, как ястребы. Так что когда меня ввели в здание комендатуры, компрометирующая бумажка все еще находилась при мне. Помещение было освещено одной лампой без абажура, бросавшей яркий свет на большой полированный стол. Я предстал перед низкорослым, уже немолодым, лысым и угрюмым майором гражданской гвардии. Не поднимая глаз от стола, он рассеянно выслушал рапорт конвоировавшего меня капрала.

Тщательно проверив мой паспорт, майор спросил:

— Где ваше разрешение на въезд в Кордову?

Я повторил то, что мне сказали в севильской капитании, но он не принял моих слов во внимание. Неправда, заявил он тоном, не терпящим возражений. Всем известно, что для приезда в Кордову требуется особое разрешение. Что привело меня в Кордову? Желание посмотреть бой быков? Где же мой билет? Ах, у меня его нет? Я только что приехал и собирался купить билет утром? Ничего не скажешь — правдоподобная история! И так далее. По мере нарастания скептицизма в словах майора я с возрастающей тревогой все больше убеждался, что он — ярый англофоб. В те дни было много англофобов по обе стороны фронта в Испании. К этому времени мой мозг уже работал нормально, и я с лихорадочной быстротой стал искать выход из создавшегося положения.