Александр Холин - Игемон

Заботы о материальном благополучии Вещего Авеля взяла на себя графиня П.А. Потёмкина, ставшая его покровительницей и почитательницей. Несмотря на перенесённые невзгоды и лишения, был монах Авель телом крепок и духом могуч. Он побывал в греческом Афоне, в Царьграде-Константинополе, в Иерусалиме. Насидевшись по тюрьмам, он остерегался пророчествовать, да наверняка и князь Голицын сделал ему серьёзные внушения, по крайней мере, от пророчеств он воздержался. После странствий поселился в Троице-Сергиевой Лавре и жил, ни в чём не зная отказа.

К этому времени слава о его пророчествах разошлась по России. К нему в монастырь стали ездить жаждущие пророчеств, особенно досаждали настойчивые светские дамы. Но на все вопросы монах упрямо отвечал, что сам он не предсказывает будущее, он только переводчик слов Господа. Так же отказом он отвечает на многочисленные просьбы огласить что-то из его пророчеств.

На подобную просьбу графини Потёмкиной он отвечает своей покровительнице так же отказом, только более прямо объясняя причины:

«Я от вас получил недавно два письма, и пишете вы в них: сказать вам пророчества то и то. Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому-то писать на хартиях, то брать тех людей под секрет, и самого монаха Авеля тоже, и держать их в тюрьмах или острогах под крепкими стражами.

Видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство. В тюрьмах лутче бысть или на воле, сего ради размысли убо… Я согласился лутче ничего не знать да бысть на воле, а нежели знать да бысть в тюрьмах да под неволею.

Писано есть: буди мудры, яко змии, и чисты, яко голуби; то есть буди мудр, да больше молчи; есть ещё писано: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну, и прочая таковая; вот до чего дошли со своею премудростию и со своим разумом.

Итак, я ныне положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать».

Словом, к её разочарованию, домашним предсказателем графиня не обзавелась. Но поскольку она покровительствовала предсказателю, Авель согласился вместо пророчеств давать ей советы по ведению хозяйства и другим делам. Графиня с радостью согласилась. Если бы она знала, чем для неё обернутся советы прорицателя!

Получилось же следующее: сын графини Сергей поссорился с матушкой, не поделив с ней суконную фабрику. Будучи человеком расторопным, он решил воздействовать на строптивую мать через её домашнего советчика. Молодой Потёмкин стал всячески обхаживать монаха, зазывал его в гости, поил и кормил. В конце концов, он предложил Авелю взятку в размере двух тысяч рублей, «на паломничество». Монах был вещим, но не был неподкупным. Он поддался соблазну и уговорил графиню уступить сыну завод.

Находившаяся под огромным влиянием Авеля графиня Потёмкина уступила его просьбам и сделала так, как он советовал. Но Сергей был ушлым малым, получив своё, он показал Авелю вместо денег неприличный жест. Разобиженный монах взялся настраивать мать против сына, требуя уже с неё две тысячи рублей, как видно, сумма запала ему в душу. Графиня во всём разобралась, очень огорчилась и от огорчения умерла. Авель остался без покровительницы и с наукой как поклонятся искушению золотого тельца. Пришлось ему отправляться в странствия без двух тысяч рублей.

«Знал и молчал» Авель долго.

24 октября 1823 года он поступает в Серпуховской Высоцкий монастырь. Почти девять лет не слышно его пророчеств. Вероятно, в это время он пишет книгу «Житие и страдание отца и монаха Авеля», рассказывающую о нём самом, его странствиях и предсказаниях, и ещё одну книгу из дошедших до нас, «Книгу Бытия». В этой книге говорится о возникновении земли, сотворении мира. Никаких пророчеств в тексте нет, увы. Слова просты и понятны, чего нельзя сказать о рисунках в книге, сделанных самим провидцем. По некоторым предположениям они напоминают гороскопы, но в большинстве своём просто не понятны вообще.

Молчание монаха было нарушено вскоре после переселения в Высоцкий монастырь. По Москве поползли упорные слухи о скорой кончине Александра I, о том, что Константин отречётся от престола, убоявшись участи Павла I. Предсказывалось даже восстание 25 декабря 1825 года. Источником этих страшных предсказаний был, конечно же, Вещий Авель.

Как ни странно, пронесло. На этот раз никаких санкций не последовало, тюрьма и сума минули отчаянного предсказателя. Возможно, так случилось потому, что незадолго до этого Император Александр Павлович ездил к преподобному Серафиму Саровскому и тот предсказал ему почти то же самое, о чём прорицал монах Авель.

Жить бы предсказателю тихо, смирно, да погубила его нелепая оплошность. Весной 1826 года готовилась коронация Николая I. Графиня А.П. Каменская спросила Авеля, будет ли коронация? Он, вопреки прежним своим правилам, ответил:

— Не придётся вам радоваться коронации.

По Москве тут же пошёл гулять слух, что не быть Николаю I Государём, поскольку все приняли и истолковали слова Авеля именно так. Значение же этих слов было иное: Государь разгневался на графиню Каменскую за то, что в её имениях взбунтовались крестьяне, замученные притеснениями и поборами, и ей было запрещено показываться при дворе. Тем более — присутствовать на коронации. Наученный горьким житейским опытом Авель понял, что подобные пророчества ему с рук не сойдут и почёл за благо улизнуть из столицы. В июне 1826 года он ушёл из монастыря «неизвестно куда и не являлся».

Но по повелению Императора Николая Павловича был найден в его родной деревне под Тулой, взят под стражу и указом Синода от 27 августа того же года отправлен в арестантское отделение Суздальского Спасо-Ефимьевского монастыря, в главную церковную тюрьму.

Будучи в Высоцком монастыре он, возможно, написал ещё одну «зело престрашную» книгу и, по своему обыкновению, отослал Государю для ознакомления. Эту гипотезу высказал более ста лет назад сотрудник журнала «Ребус», некто Сербов, в докладе о монахе Авеле на первом Всероссийском съезде спиритуалистов.

Что же мог предсказать Вещий Авель Императору Николаю I?

Вероятно, бесславную Крымскую кампанию и преждевременную смерть. Несомненно то, что предсказание Государю не понравилось настолько, что на волю прорицатель больше не вышел.

В протоколах допросов упоминается пять тетрадей, или книг. В других источниках говорится всего о трёх книгах, написанных Авелем за всю жизнь. Так или иначе, увы, все они бесследно исчезли в XIX веке. Книги эти были не книгами, в понимании современного читателя. Это были сшитые между собой листы бумаги. Насчитывали эти книги от 40 до 60 листов.