Ларри Кинг - А что это я здесь делаю? Путь журналиста

Когда начался забег, у меня оставалось два доллара – их я должен был отдать на чаевые.

Лошади вырвались из ворот. Первым мчался первый номер, вторым – девятый, а третьей была Леди Форли, номер одиннадцать. Потом она обошла девятого, затем первого, и они промчались весь круг именно в этом порядке. Сомнений быть не могло. Номер одиннадцатый обошел первый на пять корпусов, а тот, в свою очередь, на три корпуса опередил девятый номер. Я выиграл! Я не мог не выиграть. Ведь у меня было «колесо» и ставка на три первых места. А когда я подсчитал, сколько выиграл, то был вне себя от счастья. Получилось почти 8000 долларов. Восемь тысяч!

Это был, наверное, один из счастливейших дней моей жизни – и уж точно самый сумасшедший. Только вот карманов у меня не было. Поэтому я запихал все деньги под куртку. Она раздулась, как шар. Я понятия не имел, что с ней делать. Я выскочил с ипподрома. Служитель на стоянке подошел ко мне и удивился:

«Вы так рано уезжаете?»

«Угу».

«Неудачный день, мистер Кинг?»

Я дал ему 50 долларов. Он едва не хлопнулся в обморок.

Мне нужно было убедиться, что все это правда. Поэтому я заехал на пустырь, где сейчас построен стадион Дольфин. Припарковался где-то в бурьяне и расстегнул куртку. Деньги высыпались на сиденье. Там было около 79 сотен долларов.

Я выплатил алименты на весь следующий год. И заплатил за год за квартиру. Я купил 20 блоков сигарет и до отказа набил холодильник.

Гораздо проще вспомнить все детали того удивительного дня, чем все то, что сопутствовало ему. У меня не было работы, и я сидел по уши в долгах. Мне крайне был необходим новый старт. Моему товарищу из Луизианы, который работал на ипподроме, требовался рекламный агент, и я отправился туда, на новое место работы.

В Луизиане оказались милейшие люди. Работа давала мне возможность аккуратно высылать деньги на содержание дочери. Начались игры Футбольной лиги, и я стал комментатором матчей местной команды Shreveport Steamers. Местные болельщики, да и сами спортсмены не могли такому поверить. Комментатор самих Miami Dolphins теперь ведет репортажи с их игр! Я рассказывал собеседникам за обедом байки, которые когда-то рассказывал мне Синатра, и люди смотрели на меня с недоверием. Так что я испытывал двойственные чувства. Я чувствовал себя значительным и, как ни странно, только теперь осознал, что я потерял. Я ни разу не разговаривал ни с Синатрой, ни с кем-то еще из тех, у кого брал интервью в Майами. Мне было стыдно.

Я пробыл в Луизиане больше года. В это время разразился Уотергейтский скандал [64] 17 июня 1972 года (за четыре месяца до президентских выборов, на которых кандидат от Республиканской партии Ричард Никсон был переизбран на второй срок) в штабе кандидата в президенты от Демократической партии Джорджа Макговерна, расположенном в вашингтонском отеле «Уотергейт», были задержаны проникшие туда путем взлома пять сотрудников секретной службы, которые занимались настройкой подслушивающей аппаратуры и, по некоторым данным, фотографированием внутренних документов штаба демократов. . И кто же оказался в центре его? Тот самый маленький толстенький лысенький человечек по имени Джон Митчелл, который стал генеральным прокурором. Я не был в эфире, когда стало известно о взломе штаб-квартиры демократов и о том, что Никсон подал в отставку. Мне показалось, что какая-то часть меня умерла. Мне хотелось быть там. Хотелось принимать во всем этом участие. После того как ты был в центре событий, трудно оставаться в стороне.

Ипподром сменил владельца, и моей работе пришел конец. Но у меня уже была другая: я был приглашен комментатором футбольных игр в Калифорнийский университет. Я решил начать новую жизнь на Западе. До начала сезона оставалось несколько месяцев, и я поехал во Флориду повидаться с матерью, Хаей и Энди.

К этому времени у матери развилась болезнь почек. Однажды, когда я помогал ей добраться до ванной, зазвонил телефон. Я поднял трубку, и голос секретаря сказал мне: «Оставайтесь на линии, с вами будет говорить Джо Абернати».

Джо стал новым генеральным менеджером WIOD.

«Добрый день, – сказал Джо. – Как поживаете?»

Я рассказал ему о своих планах начать все сначала в Калифорнии.

«Я слышал ваши программы, – проговорил он, – и читал о том, что произошло. И не могу понять, почему WIOD вас отпустило. Вы не хотели бы вернуться обратно?»

Я прирос к месту, не зная, что и сказать.

«Мы не сможем платить вам очень много, но я лично о вас позабочусь».

Мать плакала. Мне не нужно было переезжать на другой конец страны. Я мог остаться с ней.

Прошло немного времени, и я вновь смотрел, как часы отсчитывают минуты до эфира, из вращающегося кресла в студии WIOD. Звукоинженер дал мне сигнал. Как обычно, я понятия не имел, что собираюсь сказать. Но, когда наклонился к микрофону, первые слова, слетевшие с моих губ, дали мне понять, что я дома и у меня снова все под контролем.

«Как я уже говорил…»

Оглядываясь назад, я благодарен судьбе за все, что произошло. Иногда необходимо упасть, чтобы подняться.

Энди Кинг

Сын

Когда я в детстве проказничал, меня отправляли в свою комнату. Но когда я выходил оттуда, жизнь шла дальше. Отец никогда не ворчал и не злился на меня долго: он умел прощать.

И мне кажется, что я так же смотрел на него в то время, когда у него были неприятности. Я переживал из-за того, что он принимал неверные решения. Но не мог держать на него зла. Дело было не в том, что он был плохим. Он просто сделал неправильный выбор.

Герб «Деляга» Коэн

Друг

В те годы я потерял связь с Ларри. Но я хорошо понимал, что корни финансовых проблем, с которыми он столкнулся, лежат в его детстве.

Ларри всегда был на мели. У А-Бэ были деньги, поскольку у его брата была телемастерская в Короне. Ларри просил: «А-Бэ, одолжи мне пять баксов».

А-Бэ одалживал. Потом они начинали о чем-нибудь спорить. Они все время о чем-то спорили. Ларри хорошо умел выражать словами свои мысли. А-Бэ был, как бы сказать, несколько более медлителен, чем Ларри. И когда чувствовал, что не может переспорить Ларри, то быстро менял тему и спрашивал: «А где мои пять баксов? Не пора ли мне их отдать?»

Конечно, у Ларри не было никаких денег. Потом он находил какую-нибудь работу, получал деньги и приходил к А-Бэ: «Вот твои пять баксов».

Но А-Бэ не брал у него деньги. Он говорил: «Да мне не нужно, Ларри, оставь их себе».

Но как только в следующий раз они начинали спорить, А-Бэ опять говорил: «А где мои пять баксов?»

Правда, когда у Ларри появлялись деньги, он их не брал. Ему было нужно средство давления на следующий раз, когда они станут спорить с Ларри.

У Ларри всегда были проблемы с деньгами, и даже не потому, что он много тратил. Просто, когда кто-то просил у него денег, он всегда их давал. Сам же оставался с пустым кошельком, и ему нужно было занять у кого-то, чтобы расплатиться с теми, у кого он брал в долг раньше. Так было у него в Бенсонхерсте, так было, по всей видимости, и в Майами, пока не достигло действительно критического предела.