Максим Капитановский - История рока. Во всём виноваты «Битлз»

Вопрос закономерный. Конечно же она была. Но как иногда это происходит — как-то с самого начала не пришлась: вела себя развязно, да и морда лица отвратная. Поэт про такую бы сказал, что после нее по красоте идут только предметы. А Сарай про такую бы сказал, что это просто «урна с глазами». Весь вечер она пыталась разевать рот и перебивать всех в самых интересных местах, и только благодаря Сараю, который все время шипел на нее и страшным шепотом говорил: «Да замолчи ты!», у всех у нас и создалась возможность выслушать все эти чудесные и удивительные речи о любви. Одним словом, девушка была плохой девушкой.

Правда, не зря говорят, что, мол, не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки. К концу вечера Сарай ослабил внимание, и она, воспользовавшись этим, задвинула все-таки ту бешеную потрясающую историю из собственной жизни, которую порывалась рассказать в течение всех посиделок.

Со своим стулом она выдвинулась вперед и дала краткие показания, пытаясь вбить пробный гвоздь в гроб нашего хорошего настроения. В общем, выяснилось, что однажды она сняла мужичка в метро и в общаге с ним потрахалась. И девица нерешительно засмеялась. Таким гениальным по замыслу и изящным по форме выступлением она моментально пробудила задремавшее было от водки сараевское чувство прекрасного.

— Чего лыбишься, Джоконда хуева, собирай манатки — нам спать пора, — сказал Сарай с матерным выражением лица, зевнув так, что через его пасть можно было свободно пересчитать камни в печени. — А ты, Светка, постели-ка нам на веранде, — там софа раскладывается.

И сам хозяин Степа-Артур, и остальные гости почему-то совсем не удивились приказному тону Сарая, безоговорочно признав его авторитет. А Светка, которая под своим сценическим псевдонимом мелькает на телеэкране чуть ли не каждый день и на чей полновесный четвертый номер втайне от жен облизываются у теликов мужички в синих майках, покорно пошла на веранду стелить простыни для греха. Себе и еще семь часов назад незнакомому толстяку с сумоистской внешностью. Такова сила любви.

Я бы еще денька два с удовольствием протусовался в этой отличной компании, но после хабаровской тяжелой поездки прошло уже 16 суток, я практически полностью восстановился и был более чем готов к лечению канадской речки Пелли. Дело не очень сложное: очаг всего в трех-четырех километрах от истока. Материалы, документы и всю проездную ерунду Посредник-Спенс должен привезти завтра. Ладно. Останусь еще на одну ночь — надеюсь, обнаружится какая-нибудь ликвидная фея со сломанной молнией.

У нас скромный двор. Автовладельцев мало, да и в основном все жигулеобразные. Так что мой дивный восемнадцатилетний «Мерседес» (юридически чистый, «муха не сидела») до последнего времени смотрелся достаточно убойно. Но только до тех пор, пока рядом не встал новенький «Ровер-75».

Раньше на эту соседскую женщину — Надежду Алексеевну — я обращал внимание только в ясную солнечную погоду. Когда яркие лучики играли на ее перстнях и серьгах с крупными красными камнями. Играли лучики и на ее золотых зубах, количество которых навевало нехорошие мысли о превышении необходимой крутизны.

Надежде Алексеевне немного за шестьдесят, она крепкая, веселая и сама пристала ко мне — где подешевле взять шипованную резину. Я дал ряд ценных советов, за что через два дня был приглашен с женой на чай, оказавшийся греческим коньяком «Метакса». Короче говоря, всю свою сознательную жизнь Надежда Алексеевна «стояла на апельсинах».

По гениальности и простоте ее изобретение можно приравнять к автомату Калашникова, только в отличие от Михал Тимофеича наша соседка построила две дачи на перспективном Рижском направлении, отправила внучку учиться в Англию и вот теперь рассекает на свежем «Ровере» — коробка «автомат».

Берете, значит, среднего размера апельсин с подгнившим бочком. Через этот бочок набиваете плод шариками от подшипника. Подходит покупатель (а в советское время очередь стояла): «Дайте два кило! Да получше, мне в больницу!»

— Пожалллте! — и накладываете вместе с «металлическим», естесссно.

Тут важно, чтобы подгнивший бочок был к вам повернут. Этому нетрудно натренироваться — Копперфильд вон какие дела творит. Далее помогаете клиенту переложить все в авоську. А вот тут надо, чтобы он гниль нашу заметил. Это сделать еще проще. Он — в истерику. Вы извиняетесь, выбираете апельсин-красавец покрупнее «гнилого» и заменяете. Покупатель уходит, бормоча: а) Совсем, сволочи обнаглели! б) Есть же нормальные люди!

Давайте считать! После каждой покупки двух кило (а тогда хватали и больше) вы в плюсе на 400 «железных» грамм. При цене 2 рубля за кило это — восемьдесят копеек. При наличии очереди за рабочий день через вас проходит 160–180 человек. Но совать заряженный оранж каждому нельзя — надо хоть через человечка. Итак, возьмем минимум: человек 80. Далее: 80 копеек × 80 операций = 64 рубчика. Да на 22 рабочих дня = 1 408 р. В год 16 896. А «жигуль» стоил 5 600. А работать Надежда Алексеевна любила. Очень. В общем, понятно.

Я не удержался, конечно, и ей про нашего Витьку-рубщика рассказал. Как он после Бауманского все горе мыкал, а потом в нем талант рубщицкий проснулся. Витька сразу купил топор «Zolingen» в кофре с бархатным кровавым подбоем, как плащ у Пилата, и залег на диван заказов дожидаться. И вот ночью ему звонят: надо туши виртуозно порубить. Витька часа за четыре управится — нарубит им каких-нибудь голяшек, только выглядят они, как челышко-соколок или вообще как филей . И снова на диван. Только с пачкой денег. Витьке сейчас 43 года. Он богатый и интеллигентный до ужаса. Ездит на БМВ и носит очки «Картье». А топор всегда наготове. А кличка у него…

— Неужели палач?! — правильно угадала тетя Надя. — Я про мясо-то тоже все знаю. У меня сын на мясе. Нет, сейчас-то у него фирма, а раньше на мясе. Он с косточкой «Спутник» работал. Знаешь косточку «Спутник»? Это не он придумал, а испокон веков! Косточка круглая, гладкая. От коровьего бедра. Никита ее в каждый большой кусок под прилавком закладывал, взвешивал, а когда покупателю заворачивал, то нажимал на мясо хитрым образом. Она на пол и выскакивала. А чтобы грохоту не было, на полу поролончик.

Я говорю:

— Ну, это давно было! Сейчас в магазинах уже ажиотажа по поводу мяса нет. И на рынках такие дела не провернешь.

— Ты так думаешь?

Через день встретил ее на нашем Ленинградском рынке. Надежду там не знала только белая кудлатая собачка, да и то, как сказали, — не местная. С соседкой все здоровались, и в результате я потратил вдвое меньше денег, чем рассчитывал.