Максим Капитановский - История рока. Во всём виноваты «Битлз»

Конечно, каждый офицер гордился и хвалил именно то подразделение, где он сейчас служит. Нам везде показывали всякие достопримечательности. В летном полку показали дом, где до и во время войны жил Геринг. Из подвала этого дома, оказывается, шел подземный ход аж до Берлина (то есть километров двести). На следующий день в танковой дивизии словоохотливый лейтенант, указывая на небольшое аккуратное озерцо, поведал, что через сложнейшую инженерную систему подземных озер фашистская подводная лодка, не всплывая на поверхность, могла дойти прямо до Рейхстага.

У ракетчиков показали дыру в земле, откуда начиналось подземное шоссе с четырехрядным движением до Берлина, а от саперов до Берлина можно было доехать подземным поездом.

В любой части можно было смело обратиться к первому встречному с вопросом, как раньше можно было скрытно добраться до Берлина, и тебя тут же вели показывать.

Я только диву давался хитрости и изобретательности фашистских инженеров. И все ведь это было построено для того, чтобы немецкая верхушка могла в последний момент свалить из осажденного города — кто на поезде, кто на четырех машинах в ряд, а кто и на подводной лодке.

Вот только как это они не предусмотрели, наверное, Штирлиц поработал, ведь выходы-то из всех этих подземно-подводных туннелей оказались прямо посередине различных советских воинских частей.

Наконец наступило 3 октября — день воссоединения. Уже с утра за пределами военного городка раздавались выстрелы петард и слышалась музыка духовых оркестров.

Караулы в наших частях были удвоены, а выход в город категорически запрещен: боялись провокаций.

Нам тоже не рекомендовали шляться среди немцев, занятых воссоединением. Но как упустить такое событие?

Поближе к вечеру, изнуренные ощущением своей непричастности к этому празднику жизни, мы втроем решили все-таки прогуляться. Двое молодых офицеров — Володя и Слава — взялись нас сопровождать.

Собирались очень ответственно, как разведчики на задание. Скрупулезно проверялись одежда и обувь: не выдаст ли наше советское происхождение. Слава и Володя, одетые, естественно, в гражданское, профессионально порекомендовали сдать Директору ордена и документы, что и было сделано.

Теперь наша группа имела совершенно заграничный вид, правда, некоторое опасение внушали одинаковые короткие прически офицеров, но Слава сказал, что это не страшно, т. к. в Германии тоже дураков полно.

Переговариваться было решено с помощью пальцев, по глухо-немецки, дабы немцы нас по родному языку не признали и на радостях не убили.

Пробравшись сквозь дыру, имеющуюся в любой уважающей себя ограде, наша пятерка по-пластунски пересекла темный переулок и короткими перебежками бросилась в сторону оживленной улицы.

И вот на обширную, залитую огнями площадь вышли пятеро «немцев». Володька со Славкой изображали восточных, а мы — западных. Все держались за руки и через каждые 10 метров начинали молча остервенело брататься, чем сразу вызвали нездоровое любопытство окружающих.

Вокруг нас начала собираться небольшая толпа, которая неуклонно росла.

Испуганный Андрей начал нервно насвистывать гитлеровский марш «Хорст вессель», а я вырвал у рядом стоящей девушки цветок и со словами «Дас ист фантастиш» грубо подарил его Славке. Не знаю уж, что он потом с ним сделал.

Ситуацию разрядила врезавшаяся в толпу тележка со шнапсом и закусками, которой управлял не по-немецки пьяный мудель, и мы, схватив (читай «хватив») по стакану, благополучно разбрелись по площади.

Проходящий духовой оркестр оттеснил свободолюбивых офицеров, а мы, закаленные правилами поведения советских людей за границей, продолжали держаться настороженной злобной группкой.

Тележки с бесплатным шнапсом попадались все чаще и чаще, и через некоторое время мы уже свободно беседовали друг с другом на чистом немецком языке.

Вдалеке мелькали немецкие офицеры Славка и Володька, тоже, видимо, находившиеся в мультфильмовском состоянии «Щас спою». Наконец Вова, чей голос и музыкальный слух были получше, не выдержал напора и затянул: «Выходила на берег Катрина, на высокий, дас ист бережок».

Вокруг них мгновенно сомкнулось кольцо. Помочь мы им ничем не могли — пора было уносить ноги, но я, как Тарас Бульба, тайком присутствовавший на казни сына, решил все-таки пробраться поближе, чтобы рассказать потомкам об их геройском поведении.

«Русиш, русиш!» — слышалось кругом, потом толпа взревела, поднаперла, и несколько дюжих здоровяков уже схватили несчастных.

Боже, как их качали! Они подлетали в воздух то вместе, то поодиночке; Володька ухитрялся вытягиваться в полете и отдавать всем честь, а Слава просто орал победную боевую песнь без слов.

Потом их отпустили и, отягощенных подарками и шнапсом, на случившейся машине с эскортом доставили прямо к той самой дырке в заборе, к которой и мы приплелись через полчаса усталые, но довольные.

Уезжали мы от наших военных убежденные в полной боеготовности частей. Поездка оказалась интересной: удалось и других как следует посмотреть, и себя сильно показать.

Провожать нас пришли наши боевые товарищи — оберлейтенанты Володя и Слава, а когда проходящий по плацу батальон в сто луженых глоток рванул «Новый поворот», у всех навернулись слезы.

Было немного грустно за остающихся. В скором времени им предстояло сменить уже ставшие привычными порядок и комфорт на неизвестность, ожидавшую их в Союзе.

Ворота за нами закрывал солдат, хладнокровно евший банан, шкуркой от которого он еще долго махал вслед нашему автобусу.

Здравствуйте, дорогой нетерпеливый читатель!

Добро пожаловать в эту книжку!

Всю свою жизнь я терпеть не мог всяческих запретов и старался по возможности их нарушать, особенно когда это почти ничем не грозило.

И если вы не утерпели и сразу «вышли» на эту главку, значит, мы с вами родственные души, которые искали друг друга долгие годы.

Когда я был маленьким, моя очень добрая, но малограмотная бабушка попыталась как-то наказать меня, поставив в угол и запретив думать о медведе. Надо ли говорить, как я мучился?!

Так давайте с вами думать о «медведе», давайте не будем мучиться сами и постараемся не мучить других!

Конечно, найдутся люди, которые покорно дочитают до этого места с самого начала, подчинившись запрещению или не обратив на него внимания. В любом случае, я уважаю и люблю вас всех за то, что вы обзавелись этой книжкой и предоставили мне великолепную возможность познакомиться с вами поближе.

Дорогой читатель, разрешите дать вам несколько «несоветов» по пользованию этим произведением.

Обратите внимание — ничего не запрещается. Так что нет нужды тут же все делать наоборот тогда, когда можно этого и не делать.