Максим Капитановский - История рока. Во всём виноваты «Битлз»

Придумано было также какое-то спортивное танцевание — тоже нечто среднее между спортом и танцами. Проводились по нему всероссийские конкурсы, но, слава богу, быстро прошло.

Одна из двух единственных в стране женщин-композиторш — Людмила Лядова написала песню, в которой призывала «людей всей земли танцевать новый танец ай-люли».

К счастью, кроме как в авторском исполнении по телевидению больше нигде эти «ай-люли» не попадались и группам на танцах их играть не пришлось.

Феномен «Битлз» породил еще одну любопытную форму музыкальной жизни — вокально-инструментальные ансамбли — ВИА. Разница между ВИА и группами заключалась в том, что виашники — в отличие от групповой «самодеятельности» — были структурой государственной, на иностранных языках не пели, собственных песен не сочиняли и стояли на крепкой идеологической платформе социалистических ценностей. И если уподобить ВИА кудрявому шаловливому ребенку, то матерью, которая его признавать не хотела и не собиралась, несомненно, являлась группа «Битлз», а вот уж отцом, отцом — Союз композиторов СССР.

Состав стандартного ВИА колебался от восьми до четырнадцати-пятнадцати человек и включал в себя двух-трех гитаристов, барабанщика, клавишника и духовую группу. В идеале все они должны были еще и одновременно петь. Ежели, а чаще всего так оно и бывало, инструменталисты петь не умели, то для достижения полной вокально-инструментальности добавлялись три-четыре освобожденных вокалиста, разбавленных для убедительности певицей приятных форм и наружности, как правило — женой руководителя.

С самого начала ВИ-ансамбли обязаны были петь только песни членов СК. Заполнялись специальные документы — рапортички , утверждалась худсоветом программа, и коллектив даже на гастролях в самых, как говорится, отдаленных уголках нашей необъятной не имел права отклониться от нее ни на йоту. Даже перестановка песен внутри программы не одобрялась. Даже если это было вызвано производственной необходимостью, например болезнью одного из участников. Такая практика давала возможность композиторам четко контролировать количество исполнений своих произведений, и авторские текли рекой. За ансамблями ездили инспекторы концертных организаций, растворялись среди местных зрителей, тайком сверяли соответствие и появлялись потом неожиданно, как контролер в троллейбусе.

Конечно, не все было тогда так плохо — большинство инспекторов все-таки совести и профессионализма не теряли: прямо с поезда с утра вламывались в «люкс» к руководителю коллектива и объявляли марку своего любимого коньяка, предпочитаемый цвет икры и желаемую степень прожаренности второго блюда. В общем, инспекторские волки оказывались относительно сыты, а программные овцы более-менее — целы.

Бороздили просторы родины также несколько ансамблей с национальным колоритом типа: «Добры молодцы», «Калинушка», «Рябинушка» и т. д. В концертных организациях их не очень-то долюбливали. Название обязывало такие коллективы иметь в программе хотя бы половину народных песен, а с народа, как известно, ни авторских, никаких других денег не получишь. А ведь на месте народных вполне могли присутствовать песни советских композиторов, о чем постоянно и пекся их союз.

Постепенно под влиянием всех этих факторов процентное отношение фольклора к здоровой эстраде стало уменьшаться, пока окончательно не свелось к нулю.

А позже даже советских композиторов удалось объехать на цыганской козе. В коллектив принимался (часто формально) какой-нибудь настоящий цыган или удачно косящий под него чернявый молодец. Тут в репертуар можно было вставить несколько очень популярных тогда итальянских (Пупо, Челентано) или французских (Джо Дасен, Миррей Матье) шлягеров, а назвать все это «Песни цыган всего мира». Канало за милую душу.

Количество ВИА в семидесятые-восьмидесятые превысило все мыслимые пределы. Каждая захудалая филармония имела пять-восемь коллективов разного качества. Безналичные деньги, которые государство скупо, но ассигновало на культуру, все-таки позволяли музыкальным организациям закупать аппаратуру, так что в обеспечении техническим оснащением ВИА шли далеко впереди вечно нуждающихся групп.

Музыканты ВИА имели постоянную плановую работу и, как следствие этого, — вполне приличные заработки. Административные вопросы на гастролях решались специальными директорами, аппаратуру таскали штатные грузчики — о таких райских условиях группы, находящиеся в неофициальном статусе, могли только мечтать. А еще вокально-инструментальников активно показывали по телевидению, чем поощряли и так неимоверную популярность на всю многомиллионную страну. Особенно у прекрасной половины человечества.

В 1975-м я работал в «Добрых молодцах». Приезжаем, например в Свердловск. Из аэропорта — в гостиницу. Получаю ключ, поднимаюсь на пятый этаж. Когда открываю дверь, уже слышу, как надрывается в номере телефон. Прямо с чемоданом подбегаю, задыхаясь: «Слушаю!» В трубке приятный женский голос: «Але, это добры молодцы?». Я гордо: «Да!» Она игриво: «А это красны де́вицы!» Дальше рассказывать?..

Однажды какая-то левая типография, будучи не в силах сделать нечто большее, изготовила для нас небольшое количество симпатичных наклеечек с названием ансамбля. Трех разных цветов. Красавец-певец, всегда имевший у зрительниц колоссальный успех, надписывал на этих наклейках свой текущий телефон и выдавал на концерте девушкам в обмен на букеты цветов, которые ему выносили на сцену почти после каждой песни. Если девушка попадалась очень симпатичная, он одаривал ее зеленой наклейкой, если так себе, но ликвидная, — голубой, а совсем уже бяка позорная получала наклейку оранжевую. Вечером после концерта, когда страдающие девицы обрывали его гостиничный телефон, он мягко интересовался, какого цвета у них наклейка. Если оранжевая — «Щас уезжаю в Москву!» Если голубая — «Перезвоните через полчасика!» А уж если зеленая — «Жду с нетерпением, открываю шампанское!»

Девушки дежурили у служебных входов, лазали в гостиницы по водосточной трубе, ездили за артистами по другим городам. Однажды в Даугавпилсе пришла записка: «У меня есть пластинка «Самоцветов» и ребенок от «Лейся, песня», через неделю схожу на «Веселых ребят», и можно умирать!»

Все это не значит, конечно, что фанатичные поклонницы как класс появились в природе одновременно с ВИ-ансамблями.