Анна Седокова - Я сильная. Я справлюсь [litres]

Нас всегда сопровождал наш директор, мужчина очень внушительного вида, который пресекал какие бы то ни было попытки посягательства на нас со стороны зрителей или организаторов концертов. Конвоировал нас троих до гримерки, потом оттуда до сцены, потом уводил обратно в гримерку, выводил через черный ход в машину и в гостиницу – спать. Мы все время были у него на виду. Лично я очень приветствовала эти ограничения, меня пугали незнакомые мужчины, которые что-то от меня хотели. Я не понимала, что им нужно. Дорогие подарки меня не интересовали, симпатии никто из этих товарищей не вызывал – и я была только рада, что меня от них всеми способами ограждали. Конечно, принимающая сторона не всегда была в восторге от такого положения дел. Разгоряченные нашими выступлениями богатые и властные мужчины иногда считали, что, раз они заплатили гонорар, могут требовать не только песен. И жутко расстраивались, когда узнавали, что наше присутствие на банкете после концерта в счет не входит. Однажды, помню, мы приехали на выступление в одну из южных республик. Нас встретили как звезд международного масштаба – огромный лимузин, кортеж, машины сопровождения, охрана, – с почетом загрузили в роскошную машину и, сдувая с нас пылинки, отвезли на площадку. Мы выступили. Все были страшно рады. А после концерта намекнули, что сейчас надо поехать ужинать с сыном президента. Он, мол, за нас заплатил и теперь жаждет встречи в более уютной обстановке. Мы отказались. На следующий день в 5 утра за нами приехал одинокий лимузин, уже, естественно, безо всякой охраны и кортежа, и ни единого человека сопровождения. Разъяренный водитель всем своим видом демонстрировал презрение и ненависть к приезжим шалавам. Он швырнул наши чемоданы в багажник и так хотел поскорее от нас избавиться, что несся в аэропорт со скоростью 200 км/ч. Доставив нас туда, он выкинул наши вещи на мостовую и умчался. В тот момент я поняла, что лимузин совсем не подходит для быстрой езды и агрессивного вождения.

Все эти меры предосторожности были направлены исключительно на нашу безопасность во время выступлений и гастролей. Естественно, никто нам не запрещал знакомиться с мужчинами и встречаться с ними вне концертов. Вопреки, кстати, распространенным слухам, мол, в «ВИА Гре» контрактом запрещено выходить замуж и рожать детей. Том всегда говорил о том, что женщину, которая решила родить ребенка, нельзя удержать ни угрозами, ни посулами.

Если говорить честно, то долгое время у нас и контрактов-то никаких не было. Наши отношения с Томом и Тимом держались на честном слове. Тим страшно гордился тем, что у нас такая схема работы – на доверии. Да и не нужен был ему никакой контракт, он прекрасно осознавал свою силу и свою власть над нами. Мы были добрыми, хорошими, честными девочками, «кинуть» его мы никак не могли, к тому же настолько зависели от него психологически, что покинуть коллектив не решились бы никогда. Правда, когда мы вдруг взбунтовались и выбили свои бешеные ставки – три процента с выступления, – контракт с нами все-таки был заключен, но опять-таки, повторюсь, личной жизни это не касалось.

договорились?

договорились!

Нас уверяли, что если кто-то забеременеет и захочет родить, то мы все вместе вырастим этого ребенка, поможем и маме, и малышу, ничто не сможет нас разлучить

Мы постоянно вели долгие задушевные разговоры о том, что мы всегда будем вместе. Что мы – семья и никуда друг от друга не денемся. Что бы ни случилось. До конца жизни. Рассказывая все это, я понимаю, что это была чистой воды психологическая манипуляция. Думаю, через это проходила любая артистка и вообще большинство красивых женщин, но мы все привыкли молчать и прощать. И я не исключение. 10 лет я молчала и ни одному человеку на этой земле не рассказывала о том, о чем пишу здесь. Теперь вы понимаете, почему мне не нравится, когда меня называют бывшей участницей группы «ВИА Гра». И почему я так сильно хотела, чтобы люди перестали меня ассоциировать с этой группой.

Но тогда мне казалось, что все это и есть любовь. Это и есть семья. Нас уверяли, что если кто-то забеременеет и захочет родить, то мы все вместе вырастим этого ребенка, поможем и маме, и малышу, ничто не сможет нас разлучить. Мы пройдем этот путь, мы выстоим, никто не разрушит наши отношения. Конечно, когда человек, которому бесконечно доверяешь и считаешь своим отцом, каждый день твердит тебе такие вещи, – никакой контракт не нужен. Ты в абсолютной его власти, ты веришь, что так и будет.

На самом деле я до сих пор не знаю, для кого мой уход из группы был бо́льшим ударом – для меня или для Тома. Вот эти манипуляции, которые он с нами проделывал, – они и для него не проходили даром, он влюблялся в ответ. В каждую из нас. Он вложил в меня очень много сил, времени, учил меня всему – поведению на сцене и за ее пределами, учил жизни, мудрости, раскрывал во мне меня настоящую. Я была его творением, Галатеей. Он, как Пигмалион, слепил из маленькой девочки женщину. А она взяла и забеременела от какого-то футболиста. Как такое пережить?

Со своим первым мужем Вениамином я познакомилась, когда мне было 20 лет. На тот момент у меня был только один опыт отношений с мужчиной, он случился, когда мне было 18, еще до того, как меня пригласили в «ВИА Гру», и был довольно-таки печальным. Однажды я шла из института домой, по дороге завернула в магазин, чтобы купить домой продуктов, и там в очереди ко мне подошел молодой симпатичный мужчина. Он помог мне донести до дома тяжелые сумки, спросил, не нужна ли еще какая-нибудь помощь. Я пожаловалась ему, что мама приболела, и он тут же побежал в аптеку, купил лекарства и передал маме. Он заинтересовался моей работой на телевидении, захотел познакомиться поближе. Пришел к нам домой, познакомился с мамой, а в качестве презента преподнес ей… гречку и тушенку. То есть представляете, до какой степени жалко я тогда выглядела? Мне дарили не цветы, сумки и украшения, как другим женщинам. Мне дарили консервы. Да и то давали их не мне лично в руки, а маме. Чтобы она уж точно использовала продукты по назначению и покормила меня уже наконец. Тушенка и гречка – это и был тогда мой уровень. Так или иначе, отношения завертелись, он начал меня всячески обхаживать, признавался в любви, говорил, что мы вместе навсегда и что я – его единственная. Мы строили совместные планы, мечтали о том, как назовем наших детей. Но однажды я узнала, что дети у него, оказывается, уже есть, и назвал он их без моей помощи. По телевизору в какой-то программе показали его вместе с семейством. Так выяснилось, что он женат, женой его оказалась очень известная украинская телеведущая. Видимо, страсть к телевидению у него была в крови.