Макс Ронге - Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

Эти деятели, а также Симон Лабенский и Михаил Сохоцкий сплотились вокруг Юлиана Яворского [123] Яворский Юлиан Андреевич (1873–1937) – галицкий литературовед, фольклорист, историк и поэт, общественный деятель русофильской ориентации. Вместе с Владимиром Дудыкевичем организовал Карпато-русский освободительный комитет, задачей которого было содействие включению Карпатской Руси (Галиция, Буковина и Закарпатье) в состав Российской империи. Отвергая большевизм, в 1925 г. эмигрировал в Чехословакию. , являвшегося председателем Карпато-русского освободительного комитета и пославшего 15 августа из Киева верноподданнический адрес русскому царю.

Россия вела активную пропаганду также в Богемии и Моравии, используя для этого возвращавшихся на родину русофилов-чехов. Открыто проявлять свои враждебные Австро-Венгрии настроения они остерегались. Тем не менее то тут, то там вспыхивали антивоенные и антиавстрийские демонстрации. Нам пришлось распустить целый ряд объединений анархистского и национал-социалистического толка и запретить выпуск их газет.

На Буштеградской [124] Буштеград – город в Чехии. железной дороге дело дошло до того, что враждебно настроенные элементы начали причинять паровозам малозаметные повреждения, которые в кратчайшие сроки влекли за собой выход из строя этой важной для ведения войны техники. Кроме того, нам пришлось арестовать необычайно большое число людей, пристававших к офицерам с разными вопросами, и установить постоянное наблюдение за предводителями антимилитаристов, поскольку они не были мобилизованы в армию. Однако, несмотря на принятые меры, депутату Клофачу [125] К л о ф ач Вацлав Ярослав (1868–1942) – чешский политический деятель. В 1890 г. примкнул к партии младочехов. В 1897 г. основал Национально-социалистическую партию и в 1901–1918 гг. являлся депутатом австрийского рейхсрата. В начале Первой мировой войны был арестован австрийскими властями по обвинению в госизмене, амнистирован и освобожден в 1917 г. В 1918 г. являлся вице-председателем Чешского национального комитета, в 1918–1920 гг. – министром обороны Чехословакии, в 1920–1924 гг. – вице-председателем сената Чехословакии, а в 1925–1926 гг. – его председателем. Перед Второй мировой войной проповедовал идейную общность чешского и германского национал-социализма. удалось незаметно исчезнуть, что вызвало замешательство в резиденции пражского наместника. Вскоре, правда, его удалось обнаружить в Добрикове неподалеку от Гогенмаута [126] Гогенмаут – название чешского города Високе-Мито до 1918 г. .

При тогдашней политической ситуации в дни мобилизации выполнение столь сложных задач по осуществлению контрразведывательной работы было сопряжено с неслыханными трудностями, связанными с перемешиванием больших людских потоков, что создавало благоприятные условия для шпионажа.

Население охватила настоящая шпиономания — со всех сторон посыпались различные сообщения, в том числе анонимные. Конечно, хорошо слаженный аппарат венского полицейского управления полиции отлично показал себя в те дни, однако его персонала скоро стало явно не хватать. Сказывалось откомандирование сотрудников в Ставку и другие военные инстанции.

Охвативший население военный психоз выразился в том числе в распространении самых нелепых слухов. Расплодилось так много сплетников и безответственных болтунов, среди которых встречались и вышедшие в отставку офицеры, что требовалось срочно положить этому конец. Их буйная фантазия рождала то картины атакующих аэропланов, то штурм оборонительных вражеских позиций гражданским населением с охотничьими ружьями в руках, то чудесным образом спасшихся наших сбитых летчиков, у которых не оказывалось ни единой царапинки.

Распространявшиеся невероятные истории о нагруженных золотом автомобилях, которые якобы разъезжали по дорогам империи и снабжали деньгами шпионов, возбуждали воображение солдат ландвера, несших службу на расставленных повсюду постах. В результате проезды перегораживались, а не остановившиеся по первому требованию автомобили обстреливались. При этом, к сожалению, без многочисленных кровавых жертв не обошлось. Чересчур бдительные постовые не пощадили даже машину, доставлявшую из Вены в Краков прокламации к полякам. Ее остановили в долине реки Ваг — не успел автомобиль пройти проверку возле города Тренчин, как тут же попал в руки бравых жандармов, которые ничего не хотели слушать. Наш добровольный водитель под усиленной охраной был препровожден на железнодорожную станцию и дожидался там вызова в суд. На его счастье, мимо проходил воинский эшелон, в котором нашлось несколько офицеров, признавших в мнимом шпионе и развозчике золота своего сослуживца, находившегося в резерве.

Внезапно из польского города Жешув пришла новость об аресте полковника Батюшина. Однако наша радость оказалась преждевременной — произошла путаница, и арестованным оказался совсем другой человек, имевший с полковником некое внешнее сходство. А вот известие, поступившее из города Катовице от немецкой разведки, подтвердилось — наконец-то удалось поймать долгое время докучавшую нам жену офицера русской разведки ротмистра Иванова.

К сожалению, среди многих необоснованно арестованных, подозревавшихся в шпионаже, оказался и один в будущем видный политический деятель. В царившей тогда сумятице полиции и жандармерии приходилось действовать быстро, поскольку на долгое разбирательство и ведение слежки ни сил, ни времени не было. Эти функции вынужденно взяли на себя судебные органы.

Тогда же в Галиции, в местечке Поронин, был арестован человек, оказавшийся спокойно проживавшим до той поры недалеко от Кракова русским революционером Владимиром Ильичом Ульяновым, имевшим партийную кличку Ленин [127] Непосредственным предлогом для проведения обыска и ареста послужил донос местной жительницы Виктории Була, помогавшей Н.К. Крупской вести домашнее хозяйство. . В дело немедленно вмешались депутаты-социалисты доктор Виктор Адлер и доктор Герман Диаманд. Они вступились за него перед министерством внутренних дел, заверив, что этот злейший враг царизма просто по определению не мог ничего сделать на благо царской России, а вот ее противникам Ленин мог оказаться чрезвычайно полезным. Ленина из-под стражи освободили, и он уехал в Швейцарию.

По мере увеличения числа стран, объявивших Австро-Венгрии войну, возбуждение населения возрастало. Это создало в тылу такую невыносимую атмосферу, что мы с облегчением вздохнули, когда 16 августа часть армейского Верховного командования, в состав которой входило разведывательное управление, покинула Вену. По железной дороге нас перебросили в Перемышль — первое место нашей дислокации на Галицийском театре боевых действий.