Макс Ронге - Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

Масарик визировал также все паспорта, выдававшиеся чехам для поездки в Париж сербским консулом в Женеве, перед тем как документы попадали в руки владельцев. Сам он посещал столицу Франции дважды еще до отставки князя Туна, поскольку клятвенно обещал доверчивому штатгальтеру, что не навредит ему и проведет свой отпуск в Женеве и Цюрихе. Конечно, там он не показывался, а выступал с речами, от которых так и пахло государственной изменой.

О том, какой размах получила передача секретных сведений за границу, и о необходимости введения строжайшей цензуры свидетельствовал случай с чешским агитатором доктором Зигфридом Штепанеком, который в 1915 году сбежал в Швейцарию с болгарским паспортом. Нами была перехвачена открытка господина Х, отправленная им на пражский адрес некой фрейлейн Y, поскольку этот Х числился в картотеке «Эвиденцбюро» в качестве человека, передающего конфиденциальные сведения. И хотя текст на открытке выглядел вполне безобидно — в нем сообщалось о состоянии его здоровья и выражалась надежда на встречу после войны, — полиция выяснила, что на самом деле получателем являлась не сама Эмилия Браутфегер, а ее подруга, профессорская дочка Джармила Штепанек. Господин же Х никаким женихом Эмилии, как значилось в открытке, не был, а просто являлся посредником в передаче информации для брата Джармилы доктора Штепанека.

Потянув за эту ниточку, полиция обнаружила новых подозреваемых, число которых росло как снежный ком. В конечном итоге была вскрыта целая сеть информаторов, передававших секретные сведения, в результате чего органам правопорядка пришлось арестовать двадцать четыре человека. Среди них оказались жена, брат и свояченица доктора Эдварда Бенеша, родственница надворного советника Олича, все шестеро членов семьи профессора Штепанека, а также торговец Венцель Моора. Этот торговец, в частности, передавал в Швейцарию донесения военного и политического содержания, пряча их в образцы товара и детские игрушки, либо через торговца мылом Кроупа, предварительно закатав сообщения в куски мыла. В свою очередь, ответы оттуда пересылались в картонных коробках с грязным бельем, перевозимых выглядевшими вполне невинно женщинами.

Пока мы шли по следу, цензурный пост, развернутый в городе Фельдкирх, поставил нам богатый материал, в том числе и письма от доктора Зигфрида Штепанека, написанные поистине детским шифром и содержавшие легко раскрываемые псевдонимы. В них он, между прочим, дал выход своим чувствам, высказав все, что у него накопилось: «Масарик агитирует, преследуя свои личные интересы, а остальные являются либо олухами, либо трусами».

Можно только представить, что творилось на самом деле, когда у органов цензуры еще не хватало опыта в работе! А сколько вредоносного материала ускользнуло от ее внимания позже, когда цензуру растащили по примерно пятидесяти инстанциям!

Коренного перелома в этом вопросе удалось добиться лишь в конце 1916 года. Тогда же значительно лучше стала осуществляться и обработка корреспонденции, пересылавшейся внутри Австро-Венгрии с предоставлением соответствующей информации органам контрразведки. Одновременно был поставлен заслон английскому торговому шпионажу, когда англичане из писем коммерческого содержания, отправлявшихся в нейтральные страны, выуживали информацию, позволявшую делать выводы о реальном состоянии нашей военной промышленности, а также ликвидирована возможность осуществления английской разведкой шпионажа в отношении Германии с австрийской территории. Кроме того, поскольку в Боснии и Герцеговине хорошо знавшие местные особенности цензоры разоблачили большое число государственных преступников, дезертиров и других опасных личностей, по предложению тамошнего земельного правителя в Сараево были созданы органы предварительной цензуры и наконец-то создана достаточно стройная система надзора за содержанием и распространением информации.

Слабое соблюдение мер осторожности в вопросах оформления заграничных паспортов, прежде всего пражским управлением полиции, которое, например, разрешило доктору Бенешу трижды выехать за границу в 1914 году на рождественские праздники и на Пасху, а также одобрило его поездку в сентябре 1915 года, из которой он не вернулся, многочисленные уловки иностранцев, проезжавших из нейтральных стран на территорию враждебных государств без соответствующих отметок в паспортах, привело в конечном итоге к ужесточению паспортного контроля.

Уже в начале 1916 года в «Эвиденцбюро» стала поступать информация о каждом случае выдачи загранпаспорта, и мы получили возможность иметь обзор обо всех передвижениях людей, связанных с пересечением границы. Конечно, и этого оказалось недостаточно, поскольку пышным цветом стали расцветать махинации, связанные с оформлением загранпаспортов, бойкая торговля чистыми формулярами, злоупотребления с военными проездными документами, печатями и штампами.

В середине февраля 1915 года наш посол в Швейцарии барон фон Гагерн был вынужден призвать швейцарскую генеральную прокуратуру обратить внимание на предательскую деятельность чешских организаций в этой стране. До конца августа накопилось столько неопровержимых доказательств этого, что швейцарская прокуратура была наконец вынуждена предупредить чехов о недопустимости такого поведения и пригрозить им высылкой из Швейцарии.

Это подействовало. Тогда проживавшему в Швейцарии графу доктору Францу Лютцову, чеху по национальности, удалось организовать Масарику приглашение на работу в лондонском университете. В результате уже в августе 1915 года наш военный атташе в Берне переслал нам брошюру на английском языке, в которой содержалось обоснование создания независимого чешского государства. По утверждению атташе, данная брошюра была выпущена с одобрения, а может быть, и при непосредственном участии в ее написании Масарика.

В этой книжке предлагалось создать будущее чешское государство в форме монархии, где правителем должен был стать представитель русской династии или выходец из монархического дома другой страны, входившей в Антанту. В общем, она стала для Масарика неплохим заявлением о себе в Англии.

Предупреждения швейцарских властей, назначение Чума начальником пражской государственной полиции и начальником управления федеральной земли, создание в середине октября 1915 года единой надзорной службы, а также смерть графа Лютцова в своей совокупности способствовали заметному снижению чешской националистической активности в Швейцарии уже в первых месяцах 1916 года. Поутих даже доктор Сычрава, который стал заниматься по большей части шпионажем в интересах Антанты.