Татьяна Фрейденссон - Дети Третьего рейха [litres]

Но это отступление. И если говорить о моих родителях, то они поженились в шестидесятых, и в это время к ним уже не шибко приставали с расспросами о фамилии и родстве. Удивительно, как всё-таки легко моя семья миновала проблемы из-за такой фамилии! Это действительно поражает меня снова и снова, ведь дети преступников часто страдают из-за своих имен – да что они! Я слышала, что страдают и случайные люди, просто однофамильцы, которым не повезло родиться с фамилией Борман, например, – их постоянно пытаются увязать с тем самым рехсляйтером Мартином Борманом. Не знаю точно, почему с фамилией Гиммлер всё иначе? Вероятно, столь широко и печально известная за пределами Германии, особенно в некоторых странах Европы и в России, она не слишком известна в нашей стране: спроси немцев, чем именно занимался Генрих Гиммлер, за что он ответственен, – и б\льшая часть из них просто не ответит. Ведь даже в период Третьего рейха Гиммлер постоянно держался в тени, на втором плане.

– А как зовут твоего отца? – спросила я у собеседницы.

– Нет-нет, – замотала она головой, мягко улыбаясь, – я не могу сказать его имя. Увы.

– Потому что он еще… жив? – уточнила я осторожно, внутренне изумившись, почему она не называет имя: что тут такого? Катрин почувствовала мое недоумение и поспешила добавить:

– Мой отец жив. Он единственный сын Паулы и Эрнста Гиммлеров, остальные дети – три девочки, мои тети. Так уж вышло, что мой отец внешне очень похож на своего дядю. Я и сама похожа, как ты могла заметить, но он… очень заметное сходство. – Катрин поджала губы, сделала глоток чая и продолжила: – К сожалению, мне запрещено произносить его имя на публике. Я должна уважать это…

– Но ты же написала книгу, а книга… мне кажется, она требует фактов, дат и, конечно, имен.

Гиммлер замялась.

– В книге я имени отца не называю. Так же, как имена своих теть, потому что они не хотят, чтобы о них узнала широкая публика. Поскольку я занималась исследованием прошлого, то считаю, что в книге должны фигурировать имена тех, кто активно принимал участие в зверствах нацизма. Я позволяю себе говорить открыто даже о бабушке Пауле и дедушке Эрнсте, но их детей и внуков не считаю вправе касаться. Так что да, они в моей книге – анонимы. Мой отец, его сестры и его кузены – каждый должен решать сам, готов ли он пойти на этот шаг.

– Имя Гудрун, дочери Генриха Гиммлера, известно всей Германии. Но лишь несколько лет назад – по воле случая – мир, наконец, узнал, как выглядит эта женщина: журналистам удалось сделать ее фото. Вот уж кто воистину избегал публичности, так это Гудрун!

– Гудр-р-рун. – Катрин произнесла имя дочери Генриха Гиммлера по-немецки жестко. – Я знаю о ней крайне мало.

Как я и предполагала.

О личной жизни Гудрун, разорвавшей связи с остальными членами семьи Гиммлер, никто толком ничего не знал, кроме того, что puppi, «куколка», как ласково называл ее папа, вышла замуж за ультраправого журналиста Вольфа-Дитера Бурвица (взяла его фамилию) и родила в браке детей. Что касается деятельности Гудрун, то она, деятельность, хотела того «куколка» или нет, стала известна широкой общественности.

Нацистская организация Stille Hilfe 117 117 *«Негласная помощь» ( нем .). , которую возглавляла дочь Гиммлера, долгое время получала поддержку от государства, – никто не предполагал, что Stille Hilfe много лет занимается реабилитацией бывших эсэсовцев, и не без помощи этой организации многим нацистским преступникам удалось уйти от наказания. Об этой деятельности Гудрун Гиммлер стало известно благодаря журналистке Андреа Рёпке, которая со своим коллегой Оливером Шрёмом в 2002 году внедрилась в нацистскую организацию Гиммлер и написала ряд обличительных статей для крупных немецких изданий, а также книгу Stille Hilfe für braune Kameraden 118 118 Негласная помощь коричневым товарищам. Тайная сеть старо- и младонацистов. Взгляд изнутри. Link Christoph Veklag, 2002. . С того момента Андреа стала костью поперек горла Гудрун. И жизнь журналистки превратилась в кошмар. Во время работы над фильмом мне удалось уговорить Андреа встретиться и дать интервью. О себе она практически не говорит – отказалась сообщать подробности о своих близких и родителях, живущих в Нижней Саксонии, – «это в целях безопасности».

Разговор с Андреа проходил в ее офисе, местоположение которого она тоже просила не разглашать. Впрочем, офис как офис: шкафы с полками, компьютер, стол, ноутбук, куча бумажек и фотографий. Разве что особенно выделяются плакаты со свастиками на стене.

Фрагменты разговора с Андреа, записанные на видео, я показала Катрин Гиммлер на гаджете, чтобы узнать, как она прокомментирует услышанное. Думаю, что вам также будет интересно ознакомиться с рассказом бесстрашной журналистки Андреа Рёпке:

«Некоммерческая организация ”Негласная помощь“ была создана через некоторое время после войны принцессой Изенбургской. Задача этого объединения заключалась в том, чтобы помочь военным преступникам, в том числе участвовавшим в массовых убийствах, покинуть страну, то есть сбежать, а впоследствии также и в сборе денег от старых “товарищей” для оплаты адвокатов и проведения экспертиз для тех нацистов, которых всё-таки привлекли к суду. Большинство подопечных Гудрун Гиммлер так и не получили заслуженного наказания: после войны “Негласная помощь” помогла укрыться многим высокопоставленным эсэсовцам, идеологам Третьего рейха, помогла им тайно покинуть страну. Среди бежавших – печально известные Антон Малот, Клаус Барбье. Большинство обосновалось в Южной Америке, попытались начать новую жизнь. Гудрун Гиммлер активно помогала и Адольфу Эйхману…

А получилось всё так: в самом начале девяностых, изучая в Бремене политологию, я обнаружила материалы о некой организации под названием “Негласная помощь для военнопленных и интернированных” и выяснила, что она до сих пор существует, беспрепятственно проводит встречи старых нацистов, но, самое главное, сотрудничают с неонацистами. Я была потрясена, не могла поверить в это. Поэтому я начала поиски, которые затянулись на много-много лет. Написала диплом на эту тему. С 1994 года я стала работать свободным журналистом, пишущем о правовом экстремизме.

“Негласная помощь” – это объединение, которое длительное время, пока мы не положили этому конец, не только не обременялось налогами, но и получало от государства деньги. Это объединение существует до сих пор, но теперь ушло в глубокое подполье после того, как мы смогли доказать, что это – союз убежденных эсэсовцев. Нам удалось лишить его признания на государственном уровне. Я вела обычное журналистское расследование, анализировала материалы, смотрела реестр. Но самым трудным было внедрение.