Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Чем больше Саддам в тот период погружался в решение сложных внутренних проблем, тем меньше он был склонен ввязываться в чреватые риском внешнеполитические акции. Но осознание необходимости этого пришло не сразу. Идеологическая экспансия и политический экстремизм панарабизма в начале 70-х годов проявились, в частности, в громких, но бесплодных заклинаниях Ирака о том, что именно он выполнит миссию защитника арабских интересов в Персидском заливе. Саддам пришел к неутешительному выводу: Ирак оказался без друзей и союзников, а по большому счету — в политической изоляции. Тем самым усиливались потенциальные угрозы, исходившие извне. Хусейн, набравший к середине 70-х годов солидный политический вес, игнорировал любые предложения своих коллег в отношении взвешенного внешнеполитического курса. Партия же должна была корректировать свою линию в соответствии с воззрениями Хусейна.

Хусейн как прагматик постепенно стал понимать: вначале следует добиться баасизации всего Ирака, а уже после этого думать о распространении идей иракской революции в регионе, и не только там. А именно: под флагом Ирака — на весь арабский мир (49). «Сильный человек из Багдада» не раз говорил: слава арабской нации всецело зависит от славы Ирака. Саддам не уставал доказывать: когда Ирак был мощной и процветающей страной, такой же была и вся арабская нация. В связи с этим вождь постоянно подчеркивал: он желает сделать Ирак мощной, развитой державой и не пожалеет сил и энергии, чтобы улучшить жизненный уровень своего народа (50).

Плоды тактической смены Саддамом внешнеполитических ориентиров первыми вкусили консервативные режимы Персидского залива, в начале 70-х годов доставлявшие Ираку немало беспокойства. Визит в Багдад в июне 1975 года саудовского наследного принца Фахда (51) знаменовал собой «новую эру» в отношениях с Эр-Риядом. Был дан зеленый свет серии двусторонних соглашений, в том числе о демаркации нейтральной зоны на линии общей границы.

Весной 1976 года Саддам посетил Саудовскую Аравию с ответным визитом. Там он заявил о необходимости сотрудничества между всеми странами Персидского залива. В развитие этого тезиса Багдад установил дипломатические отношения с Оманом. И это при том, что оманский монарх султан Кабус всего лишь пять лет тому назад числился в «черном списке» Хусейна! В 1978 году Багдад практически прекратил поддержку марксистского режима в Южном Йемене (с 1970 года — Народная Демократическая Республика Йемен — НДРЙ), поскольку Саддам принял решение об улучшении взаимоотношений с Йеменской Арабской Республикой — ЙАР. (Забегая вперед, скажем, что в 1990 году ЙАР и НДРЙ объединились в Йеменскую Республику.)

Смена вех во внешней политике нашла свое отражение в подходе к палестинской проблеме. На рабатской встрече глав арабских государств в октябре 1974 года Ирак отказался от бескомпромиссной вооруженной борьбы против Израиля. В качестве промежуточной стадии освобождения Палестины Багдад согласился на создание небольшого палестинского государства на западном берегу реки Иордан и в секторе Газа (52). Таким образом Саддам намеревался убить двух зайцев одним выстрелом: произвести позитивное впечатление на консервативные арабские режимы и свести на нет военные расходы Ирака в решении палестинского вопроса. Он убеждал арабские страны в том, что освобождение Палестины невозможно военными средствами до тех пор, пока Ирак не станет сильным — в научном, экономическом и военном плане (53).

Неудивительно, что такой подход разочаровал Организацию освобождения Палестины (ООП) (54). Она была крайне недовольна политикой невмешательства Ирака во время событий «черного сентября» 1970 года. Багдад со своей стороны отреагировал на критику палестинцев поддержкой экстремистского крыла ООП, которое возглавлял пользовавшийся дурной славой Сабри аль-Банна (Sabri al-Banna) (израильским спецслужбам он был больше известен как террорист Абу Нидаль). Сторонники Абу Нидаля получили разрешение действовать против Израиля с территории Ирака.

Хотя в целом Ирак поддержал палестинское освободительное движение, которое выступило против сирийского военного вмешательства в Ливане в 1976 году (первоначально Дамаск мотивировал его необходимостью защиты христиан от палестинцев), это объяснялось скорее желанием подорвать позиции Сирии, чем симпатиями к ООП (55).

Несмотря на то что Саддам и был лидером Ирака де-факто, тем не менее он был вынужден выжидать, чтобы созрели благоприятные условия для решительного противоборства с давним недругом— Хафезом Асадом. Ведь во время своего правления Асаду удалось превратить Сирию из относительно слабой страны во влиятельную региональную державу, чьи интересы и решения никем не оспаривались.

Так что вынужденно «дружеские» отношения между Сирией и Ираком пока продолжались, несмотря на то что Объединенный высший политический комитет оказался нежизнеспособным. Его первое заседание в ноябре 1978 года под председательством багдадского руководителя было формальным. А второе, проходившее в Дамаске в январе 1979 года, развеяло все иллюзии в отношении будущей единой страны. Третье и последнее заседание в июне 1979 года окончательно похоронило все совместные проекты (56). Через месяц Саддам Хусейн уже в качестве президента Ирака разорвал столь непродолжительные формально-дружественные отношения с Сирией.

Хотя глубокая, но неафишируемая вражда между двумя режимами являлась безусловной причиной развала их союза, тем не менее есть смысл высказать некоторые соображения по данному поводу. Разговоры о единстве с самого начала претили Саддаму. И если он и вел их, то под нажимом президента аль-Бакра, который был более благосклонен к идее арабского единства.

Почему же Саддам не испытывал энтузиазма в отношении союза двух с?ран? Дело в том, что в этом случае аль-Бакр стал бы президентом союзного государства и главой объединенной партии Баас; Асад получил бы пост его заместителя. А Саддам? Он мог остаться лишь символической фигурой — без реального поста и власти (57)! Такая перспектива повергла Хусейна в ужас. Поэтому он не преминул воспользоваться шансом, когда аль-Бакр отказался от должности президента и председателя Совета революционного командования. Хусейн срочно «раскрыл сирийский заговор» с целью отлучить аль-Бакра от власти (58). Однако этим объяснениям мало кто поверил. 16 июля 1979 года сирийское радио передало официальное сообщение: аль-Бакр сам отказался от должности президента. При этом подчеркивалось, что он выступал за единство между Сирией и Ираком. Но было ясно: союз двух стран переживал клиническую смерть.