Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Идеи баасистов начали проникать в Ирак в конце 40-х годов через иракских студентов, обучавшихся в Сирии и Ливане (54), а также сирийцев, учившихся в вузах Багдада. В 1952 году иракский филиал Баас получил официальное признание Национальным командованием партии. Инженер Фуад Рикаби (Fuad al-Rikabi), шиит из города Насирия (Nasiriya), был назначен секретарем регионального командования Баас в Ираке. Однако по сравнению с одноименной сирийской партией, которая на рубеже 40—50-х годов превратилась в значительную политическую силу, иракский филиал Баас оставался скорее символической организацией. В ее рядах в 1955 году едва ли было три сотни человек.

Малочисленность партийных рядов в то время объяснялась недостаточным уровнем социально-политического сознания большей части иракцев. Хотя Багдад и считался главным центром культуры, но 400-летнее правление Османской империи не могло пройти бесследно для духовного развития народа. Особенно приложил к этому руку османский правитель из династии Аббасидов (55) халиф (56) Гарун ар-Рашид (Harun al-Rashid), правивший в 786–809 годах.

Была еще иная причина слабого проникновения идеологии Баас в широкие слои иракского общества. Дело в том, что в стране действовали и другие политические партии и движения. Социалистические идеи партии Баас не имели такого распространения, как коммунистические, поскольку в то время именно коммунисты занимали ведущие позиции в Ираке (57).

Не следует забывать и о том, что иракское общество было разделено по этническим и религиозным признакам. Из примерно 20-миллионного населения 75 процентов составляли арабы (58), более 20 процентов — курды (59). Проживали также туркмены (60), ассирийцы (айсоры) (61), персы (62), армяне (63). Подавляющая часть населения исповедует ислам (64), но из них: 62 процента шиитского толка (65), а 34 — суннитского (66). Суннитская часть населения Ирака находится между Багдадом — на юге, Мосулом — на севере и Рутбой — на востоке, возле иорданской и сирийской границ. Тем не менее по сравнению с ранним этапом иракской государственности для страны был характерен арабский национализм. Это результат продолжительной борьбы между Месопотамией и Египтом за региональную гегемонию, которая велась с древнейших времен.

В субъективном же плане иракский национализм прежде всего определяется большими личными амбициями, характерными для иракских политиков XX века. С одной стороны, панарабский менталитет толкает правящий режим к утверждению своей ведущей роли в регионе, с другой — этот менталитет диктует политической элите необходимость принятия единой концепции «перевоспитания» населения в патриотическом духе. Сама же концепция сводится к следующему: если иракцы — неотъемлемая часть большой арабской нации, то какая разница, кто стоит у власти: сунниты или шииты?

На фоне пропаганды своей националистической программы Баас должна была выдвинуть свою собственную концепцию, которая могла бы конкурировать с постулатами правящей власти и других национальных партий и движений. Ведущими тогда были правая партия независимости, либеральная и левая народная партии. Каждая из них предлагала свою программу национальных и социальных реформ. При этом все эти партии имели больший политический опыт по сравнению с вновь созданной партией Баас (67).

В начале 1957 года в двадцатилетием возрасте Саддам Хусейн вступил в члены иракского крыла общеарабской партии Баас. Сейчас уже трудно сказать, что заставило его вступить именно в партию Баас, которая находилась всего лишь на первоначальном этапе своего становления. Позже Хусейн объяснял, что его привлекло к баасистам: они наиболее последовательно боролись за идею арабского национализма. В самом деле, их радикализм обеспечивал массам шанс выразить недовольство действительностью и изменить ее к лучшему. Но ведь и другие партии радикального толка могли бы предоставить подобную возможность!

На наш взгляд, главная причина того, что Хусейн предпочел Баас, менее романтична, но более реалистична. Она не столько связана с идеологическими взглядами Саддама, сколько с его отношением к дяде и приемному отцу Хейралле Тальфаху, который оказал самое сильное влияние на формирование характера будущего вождя нации. Для мальчика дядя стал не только приемным отцом, но и объектом для подражания. При этом наставник последовательно прививал Саддаму националистические взгляды. Он представил молодого человека тем людям, которые в последующем сыграли ключевую роль в его продвижении к власти, в том числе и будущему президенту Ахмеду Хасану аль-Бакру (68), который доводился Хейралле двоюродным братом и был его близким другом в 40-е и 50-е годы.

Следуя советам Хейраллы и идя по его стопам, Саддам пытался поступить в элитную военную академию в Багдаде, но провалился на первом же экзамене. Это стало для него сильным ударом и внушило будущему «рыцарю арабской нации», как позже называли его иракские СМИ, навязчивую идею власти силы. Кстати, в 1969 году, будучи уже вице-президентом, Саддам прибыл как-то на экзамен с пистолетом на ремне и в сопровождении четырех вооруженных телохранителей. Естественно, что экзаменаторы обошлись без лишних формальностей. Неуемное желание надеть офицерскую форму преследовало Саддама около двух десятилетий. Мечта сбылась только в 1976 году, когда Хусейн стал уже вторым человеком в иракском руководстве. Не служа ранее в армии, он был произведен президентом аль-Бакром в генералы.

В глазах Хусейна недавний офицер Хейралла, работавший учителем в местной школе, был интеллектуалом, ценившим знания. К тому же именно в доме Хейраллы его племянник получил первые уроки того, как выжить в паутине интриг и лицемерия, которые были характерны для иракской политической элиты (69). Этот опыт весьма помог ему в последующем, когда воспитанник эксофицера Хейраллы упорно восходил к вершине власти.

Когда молодой Саддам начал это восхождение, Хейралла стал мэром Багдада. Однако при всех своих положительных качествах он, как говорится, зарвался: используя служебное положение в личных целях, сколотил огромное состояние. В результате незаконных сделок Хейраллы 17 компаний обанкротились и были закрыты, а их руководители — арестованы (70). Коррумпированность столичного мэра достигла таких масштабов, что Саддам Хусейн (будучи президентом) незадолго до оккупации Кувейта (71) летом 1990 года был вынужден снять дядю с его поста.

Взгляды Хейраллы были обнародованы в официальной прессе в 1981 году, когда Саддам Хусейн стал уже президентом Ирака. В этом трактате особой критике были подвергнуты персы и евреи (72). Судя по громам и молниям, которые метал Саддам в адрес Израиля и Ирана в течение всей своей политической карьеры, можно сказать, что представления Хейраллы о персах и евреях нашли продолжение в практической деятельности иракского лидера.