Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

…Выехали к нашему будущему месту работы и жительства. Подъезжали на рассвете. Утро встретило нас дождем. Плотной стеной проплывал за окнами густой, черный от дождя лес Одинокий возглас: „Ой. В такой лес и входить страшно!“ На станции встретили нас представитель завода и первый луч солнца. Погрузились в грузовик и поехали в неизвестность. Нижняя Тура утопала в грязи и лужах. Казалось, что вода вот-вот захлестнет через борт. Серые деревянные дома стояли вдоль улицы. Для нас в новинку были массивные ворота с козырьками и крытые дворы. Попались несколько домиков с поразительной по красоте резьбой. Жаль, что время быстро разрушило многие из них.

Первоначальный наш быт был достаточно суров…

Начался монтаж „регенерации“. Монтировали не зэки, а наши цеховые слесари. Кошмарное время. Установка занимала два этажа, а часть оборудования размещалась и на третьем. Десятки аппаратов, хитросплетение множества трубопроводов (даже если перечислить, что по ним текло, то получается более двух десятков жидкостей и газов). Чертежи всех коммуникаций были секретны, их даже не выдавали в наш цех – у цеха тогда не было отдельной охраны. Нельзя было делать никаких выписок, всем приходилось запоминать и в таком виде по кусочкам доносить до монтажников. Зато и знал же я аппаратуру!

Растворы, содержащие уран, перекачивались с этажа на этаж под давлением. Также под давлением подавался аммиак. Многие аппараты обогревались паром. Малейшая неплотность, и цех могло залить черт-те чем. Я собирал монтажников, рассказывал, какую ответственную аппаратуру они монтируют. И это очень помогало.

И еще одна трудность того времени – множество ошибок в документации. Проектировщиков понять можно. Все, очевидно, делалось впопыхах, времени на согласования между службами не было…»

Из воспоминаний Виктора Эвальдовича Пеплова:

«Хорошо помню колоритную фигуру Арцимовича, сопровождаемого телохранителем, по его нескольким лекциям. Человек невысокого роста расхаживал перед доской, непрерывно куря и закрыв глаза, оторванная пуговица на лыжной куртке болталась на нитке, но слова его западали в голову.

Большинство из написанного им на доске я не понимал, но когда кто-то попросил его объяснить деформацию времени в функции скорости, следующую из теории относительности, он ответил, подумав: „Понять это нельзя, я тоже этого не понимаю, надо просто привыкнуть, что это – так“. Этот ответ запомнился на всю жизнь.

В другой раз во время общего перерыва-перекура в ответ на бестактный вопрос кого-то, почему он только член-корреспондент Академии наук, он, а было ему тогда лет 40, коротко бросил: „Действительным членом становятся тогда, когда член уже не действительный“».

В доме у Чистых Прудов выпускники разных вузов делали первый шаг к своему будущему. Они уезжали на Урал, и большинство из них уже никогда не покинет город и завод, которые они построят.

Завод должен был производить 150 граммов чистого урана-235 в сутки. Если пуск состоится в конце 1949 года, то к лету 1950-го можно будет накопить урана для одной атомной бомбы.

Однако все сроки срывались…

И. В. Курчатов в своем докладе Сталину сообщал, что на строительстве завода работает восемь тысяч человек, прокладывается железная дорога и возводятся вспомогательные сооружения. Однако «сердце» завода – огромный магнит, с помощью которого разделяются изотопы урана, – пока работать не может, так как нет электроэнергии.

На сей раз Сталин миндальничать не стал. Все руководители стройки ГРЭС были наказаны: в приказе пока фигурировали «строгие выговоры» и «предупреждения» о том, что в случае очередного срыва сроков пуска ГРЭС виновные окажутся среди тех самых «восьми тысяч», которые строили Лесной.

Впрочем, город был в очередной раз переименован. Из «Базы-9» он превратился в «Северо-Уральский склад Главгорстроя СССР». Ведомство Берии вновь «дезинформировало» все разведки западных стран: мол, пусть поломают голову, чем именно занимаются «базы», «склады» и «конторы», разбросанные по всей стране. И кто из них догадается, что все они подчиняются Первому главному управлению?! «Управление» – чего? И это было столь же секретно, как и все остальное, что связано с Атомным проектом СССР.

Историк города Виктор Николаевич Кузнецов свидетельствует:

«Красногорский ИТЛ МВД СССР был образован на базе Нижне-Туринского лагерного отделения № 4 Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР и до 31.05.1953 находился в составе строительного управления № 1418 (514). Заключенные размещались в помещения на территории „нового“ завода…

К концу 1948 г. в состав ИТЛ уже входило два лагерных отделения, три лагерных пункта и четыре лагерных пункта в составе лагерных отделений. Масштабы строительных работ увеличивались с каждым месяцем. В районе жилого поселка было решено построить еще один лагерь № 7, состоящий из двух лагерных пунктов (мужского и женского) и бараков отряда военизированной стрелковой охраны.

По номеру этого лагеря город Лесной иногда еще называют „Семеркой“».

В 1951 году завод № 814 выпустил первую партию урана-235. Однако оказалось, что электромагнитный способ разделения изотопов обходится намного дороже, чем газодиффузионный. Этот метод был освоен на заводе № 813, который находился чуть южнее.

В Атомном проекте И. К. Кикоин «отвечал» за завод № 813, Л. А. Арцимович – за завод № 814, а сам И. В. Курчатов – за комбинат № 817. На первом этапе было не ясно, каким именно методом лучше всего получать ядерную взрывчатку. Первым к финишу пришел Курчатов – бомба из плутония была взорвана в августе 1949 года. Потом настал черед урановой, и здесь уже будущий академик Кикоин выиграл соревнование у будущего академика Арцимовича.

Завод в Лесном было решено перепрофилировать. Теперь он начал выпускать спецбоеприпасы. И вновь он изменил свое название – стал заводом № 418. Теперь уже запутались не только шпионы и враги, но и все, кто был занят в Атомном проекте. Долгое время лишь единицы знали, что в Лесном собираются и изготовляются ядерные боеголовки.

Из записей В. Н. Кузнецова:

«За 13 лет функционирования Красногорского ИТЛ очень трудно установить общее количество заключенных, отбывавших в нем уголовное наказание. Смена контингента происходила постоянно. Среди всех отчетных документов лишь за 1956 г. встретились точные сведения о постатейной характеристике контингента.

По состоянию на 01.07.1956 в Красногорском ИТЛ содержалось 5656 заключенных мужчин. Большая часть была осуждена по указам „Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества“ и „Об охране личной собственности граждан“.