Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

«2. Обязать Институт физических проблем АН СССР (тт. Александрова и Ландау) произвести вычисление КПД для различных систем РДС по данным, получаемым от Лаборатории № 2 АН СССР…»

В начале 60-х годов ХХ века будет много споров об участии академика Л. Д. Ландау в Атомном проекте СССР. Почему-то некоторые чиновники и коллеги великого физика посчитают «неприличным» то, что он создавал атомную бомбу. Позиция эта неверна по самой сути, так как не было в мире крупного физика, который в той или иной мере, у нас или в Америке, не работал бы над ядерным оружием. Время было такое, и судить о нем с позиций сегодняшнего дня неверно, ибо прошлое следует не осуждать, а понимать, что позволяет избегать подобных ошибок в будущем. Если, конечно, размышлять о прошлом, а не ставить на нем клеймо.

Лев Давидович Ландау был одним из самых активных участников Атомного проекта СССР. Такова реальность.

Кстати, в том же постановлении имя Ландау упоминается несколько раз:

«8. Для увязки теоретических и расчетных работ и контроля за выполнением заданий, предусмотренных настоящим постановлением, организовать при Лаборатории № 2 АН СССР закрытый семинар в составе:

1. Академик Ландау

2. Академик Петровский

3. Академик Соболев

4. Академик Фок

5. Чл. – корр. Зельдович

6. Чл. – корр. Тамм

7. Чл. – корр. Тихонов

8. Чл. – корр. Харитон

9. Профессор, доктор Щелкин

Возложить руководство семинаром на академика Соболева С. Л .».

Эти ученые соединяли в единое целое две отрасли науки: физику и математику. Отныне в стране создается мощный математический центр, концентрируется он в Академии наук, куда направляются талантливые специалисты из разных ведомств, даже из вооруженных сил. В постановлении отмечается:

«9. В целях обеспечения теоретических и расчетных работ, выполняемых для Лаборатории № 2 АН СССР, провести следующие мероприятия:

«а) обязать министерство вооруженных сил СССР (т. Булганина):

– освободить проф. Канторовича от работы в Высшем Военно-морском инженерном училище им. Дзержинского и демобилизовать его из рядов ВМФ;

– перевести в Математический институт АН СССР пять человек вычислителей из военно-топографических частей, базирующихся в г. Москве или Московской области…»

Постановление четко определяет не только что делать, но и кто именно несет ответственность за выполнение того или иного задания. В документе фигурируют многие фамилии в будущем очень известных людей. Впервые встречается имя кандидата физико-математических наук А. Д. Сахарова. В этом постановлении есть такая запись:

«предоставить в первоочередном порядке квартиры в Москве:

члену-корреспонденту АН СССР Агееву Н. В.

члену-корреспонденту Тихонову А. Н…

кандидату геофизических наук Самарскому А. А. (комнату)

кандидату геофизических наук Будаку Б. М. (комнату)

кандидату физико-математических наук Сахарову А. Д. (комнату)…»

Сталин, естественно, не мог и предположить, подписывая постановление, что в нем идет речь о человеке, которому предстоит сыграть решающую роль в создании водородного оружия и который будет одним из самых авторитетных критиков его режима.

Но это случится только через двадцать лет…

А пока в финале документа записано обязательное для того времени:

«10. Обязать тт. Вавилова, Харитона, Зельдовича, Александрова, Ландау, Виноградова, Петровского, Шмидта, Тихонова, Тамма, Беленького, Фока, Соболева, Зернова обеспечить соблюдение надлежащей секретности при проведении работ, предусмотренных настоящим постановлением».

Ученые выполнили и это. Никто из них не рассказывал о событиях лета 1948 года. Впрочем, как и о своем участии в Атомном проекте СССР. Обет молчания нарушил только Ю. Б. Харитон через сорок лет, когда рассказал мне об испытании первой атомной бомбы. Да и случилось это лишь после того, как он получил разрешение обнародовать свои воспоминания.

Столбы вмораживают в лед сразу же, как только по нему можно ходить. А потом натягивается колючая проволока, и теперь к секретному объекту нельзя подойти и со стороны озера.

Часовой заметил человеческую фигуру в ста метрах от берега. Нарушитель подошел к одному столбу, к другому, к третьему. Потом он наклонился… В утреннем тумане фигура человека казалась огромной, но часовой не испугался. Солдат был призван из Якутии, там он каждую зиму охотился, случалось, и медведя бил… «Стоять! Руки вверх!» – на плохом русском крикнул якут. Человек у проволоки не шелохнулся. «Стоять! Стрелять буду!» – грозно прокричал часовой… Человек приподнялся, встал в полный рост и шагнул в сторону объекта. Оказывается, он прополз под проволокой. Часовой выстрелил. Фигура сделала еще несколько шагов, зашаталась и рухнула на лед…

21 августа 1947 года председатель Совета министров СССР И. Сталин подписывает постановление СМ СССР № 2938–954сс («Сов. секретно. Особая папка») «О мерах обеспечения охраны объекта № 859 Первого главного управления при Совете министров СССР». В первом же пункте постановления сказано, что объект № 859 теперь относится «к особорежимным предприятиям, а район его расположения и окрестности в радиусе 25 км с входящими в него населенными пунктами отнести к режимной зоне с особым паспортным режимом».

Так начали рождаться закрытые города СССР, в которых и сегодня живет около миллиона человек.

Главные задачи, конечно же, возлагались на министерство внутренних дел, которое тогда возглавлял Круглов.

В постановлении, в частности, предписывалось:

«…б) оградить периметр завода протяжением 20 км двухрядным проволочным ограждением, оборудовать освещение и связь по периметру к 1 января 1948 г.;

в) принять под войсковую охрану запретную зону жилого поселка общим протяжением 25 км, организовав службу постоянными и подвижными нарядами к 1 ноября 1947 г…»

Приказ Сталина был выполнен к назначенному сроку. Вот только не везде удалось поставить проволочные заграждения – озер вокруг первого реактора для получения плутония оказалось много. Здесь создавались специальные патрули на моторных и весельных лодках. Именно они с весны и до глубокой осени несли охрану объекта. Ну а зимой «пограничные столбы» (их так здесь называли) вмораживали в лед. Хорошо, что зима на Южном Урале долгая…

В этом уникальном постановлении было еще несколько пунктов, которые сыграли решающую роль в судьбе многих тысяч людей, так или иначе связанных с Плутониевым комбинатом.