Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Итак, в выписке говорилось:

«10. Ввиду того, что Институт физических проблем не имеет в своей тематике и не ведет теоретических и экспериментальных работ в области ядерной физики и смежных с ней вопросов, а также учитывая большую потребность в научно-технической базе и кадрах физиков-экспериментаторов и теоретиков для осуществления научных изысканий в указанном направлении, переключить Институт физических проблем на выполнение работ в области использования атомной энергии.

12. Поручить тт. Ванникову, Вавилову, Курчатову, Первухину и Александрову в месячный срок представить на утверждение Совета министров СССР план работы Института физических проблем, предварительно обсудив его на Научно-техническом совете Первого главного управления при Совете министров СССР».

Под выпиской стояли две подписи: И. Сталина и управляющего делами Совета министров СССР Я. Чадаева.

Через месяц Берия информирует Сталина о том, что Институт физических проблем переключен на выполнение работ по Атомному проекту. От руки он вписывает в документ, что будут вестись экспериментальные работы по обогащению шестифтористого урана изотопом-235 методом термодиффузии в жидкой фазе, работы по получению тяжелой воды из жидкого водорода, а также теоретические исследования.

30 ноября 1946 года Сталин утверждает план работ института. Его распоряжением лаборатория А. П. Александрова со всем персоналом, оборудованием и материалами переводится из Ленинграда в Москву.

Александров и Капица работали раньше в одном институте, да и учитель у них был один – академик А. Ф. Иоффе. Но теперь отношения между двумя учеными стали подчеркнуто официальными. Капица так и не смог простить Александрову, что тот согласился возглавить «его родной институт». А разве у него был иной выбор?!

Не ведал Капица, что 19 августа 1946 года Александров направил письмо Берии:

«В Институте физических проблем имеется единственная в СССР и лучшая в мире лаборатория по исследованию свойств вещества при температурах, близких к абсолютному нулю.

В этой лаборатории был выполнен ряд крупных научных работ, в числе которых – работа по сверхтекучести жидкого гелия.

Для работы в новом направлении эта лаборатория может быть использована только в очень малой мере.

По моему мнению, следует предоставить акад. Капице возможность продолжать научную работу в этой лаборатории.

Я уверен, что при обещанной вами поддержке мне удастся организовать коллектив института таким образом, что присутствие акад. Капицы не будет вызывать каких-либо затруднений.

Кроме того, его работа может быть в достаточной мере изолирована от работы других лабораторий.

Такое решение этого вопроса мне представляется наиболее целесообразным с деловой точки зрения, с точки зрения сохранения роли института в этой области мировой науки и, по-видимому, может быть полезно еще и тем, что не даст возможности возникнуть в иностранной прессе разным кривотолкам по поводу отстранения Капицы».

Письмо было доложено Сталину. Ответ был отрицательным…

Александров не мог рассказать Капице о своей инициативе, а тот так и не узнал о письме – оно рассекречено лишь недавно, когда ни Александрова, ни Капицы уже не было в живых. Возможно, по-иному сложились бы отношения между двумя великими учеными, если бы секретность пропастью на многие годы не разделила бы их…

Петр Леонидович Капица «вычеркнут» из Атомного проекта, он отправляется на свою дачу, в Москве практически не бывает. Берия его не трогает, на то есть запрет «Хозяина», который привык получать письма от Капицы, да и строптивый характер ученого почему-то нравился Сталину. Однако Капица Сталину не пишет, не жалуется на свою судьбу.

Но в августе 1948 года Капица не выдерживает:

«Товарищ Сталин,

Уже два года, как я лишен возможности полноценно научно работать.

За это время из хода развития мировой техники становится все очевиднее, что моя точка зрения на проблемы интенсификации кислородом основных отраслей промышленности (горючее, металл и пр.) как на наиболее крупную из современных задач в развитии техники народного хозяйства становится общепризнанной…

Я хорошо понимаю, что, пока я поставлен в положение „опального ученого“, которого сторонятся, которому боятся помогать и пр., я не могу думать о том, чтобы искать широких поприщ для моей научной работы, и должен ограничиваться тем, чтобы пытаться успешно ее вести в одиночестве и в скромных масштабах…»

Сталин не ответил.

Капица будет обращаться и к другим руководителям страны – Маленкову, Микояну, Жданову, потом вновь напишет Сталину, но положение его не изменится.

Только после смерти «вождя всех времен и народов» П. Л. Капица вернется в свой родной институт, сделает ряд блестящих работ, станет дважды Героем Социалистического Труда, получит все самые престижные премии, в том числе и Нобелевскую.

Иногда в узком кругу он будет показывать некоторые письма, которые он направлял Сталину.

Однажды я попросил показать хотя бы одно ответное…

– Молодой человек, – улыбнулся великий ученый, – вам следует знать, что злодейство не терпит свидетельств…

Атомный проект СССР хранит удивительные документы. Остается только поражаться тому масштабу работ, которые разворачивались в стране, создающей ядерное оружие.

Естественно, на вершине «пирамиды» стоял Сталин. Все документы стекались к нему, без его решения не делалось ничего… Преувеличение? Отнюдь!

Из множества дней выберем один. К примеру, 18 июня 1947 года. В этот день Л. П. Берия предоставил И. В. Сталину проекты постановлений и распоряжений Совета министров СССР, которые тот должен был утвердить. После его подписи они становились Законом…

Берия писал:

«Представляю на ваше утверждение проекты постановлений Совета министров Союза ССР, рассмотренных и принятых Специальным комитетом:

1. О мероприятиях по обеспечению строительно-монтажных работ завода № 817 (по методу акад. Курчатова).

Проект внесен тт. Курчатовым, Завенягиным, Первухиным, Кругловым, Борисовым (Госплан)».

Выделенное курсивом вписано от руки самим Берией. Даже в сугубо секретных постановлениях и распоряжениях нельзя было употреблять слова «уран», «плутоний», «бомба» и другие, а также фамилии главных исполнителей. Исключение делалось только для Сталина.

Трудно сказать, сколь внимательно читал он те тексты, что ложились на его стол. Однако в основе легенды вокруг вождя – мол, «все видит, все знает» – было его требование предоставлять информацию в полном объеме.