Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

I. Информационная служба (организуется начальником управления военной разведки и контрразведки). Принцип: экономное использование версии об общей тенденции нашей политики и только по тем каналам и теми способами, которые будут указаны начальником управления военной разведки и контрразведки.

Последний организует также передачу нашим атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных стран в Берлине дезинформационных сведений. Эти сведения должны носить отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции…»

Япония нейтральной страной не являлась, она была союзницей Германии по Трехстороннему пакту.

22 февраля послу Шуленбургу поступила из Министерства иностранных дел шифрованная телеграмма с грифом «Конфиденциально. Главе дипломатической миссии или его представителю лично. Государственная тайна. Должно быть расшифровано лично. Совершенно секретно. Ответ курьером или секретным шифром» за подписью Риттера, посла по особым поручениям, главного экономического эксперта МИД Германии: «В телеграфной инструкции за № 36 от 7 января было сделано указание на то, что в течение какого-то времени желательно поддерживать неопределенность в сообщениях о количестве германских войск и что в подходящее время будет сообщено о полной мощи войск. Теперь это время пришло.

В Румынии в боевой готовности находятся 680 000 (шестьсот восемьдесят тысяч) германских войск. Среди них очень высокий процент технических войск, особенно бронетанковых сил, с самым современным вооружением. В тылу этих войск, в Германии, находятся неисчерпаемые резервы, в том числе регулярные войска, сосредоточенные на германо-югославской границе.

Я прошу членов дипломатической миссии и возможных доверенных лиц начать приемлемым способом во впечатляющей форме давать знать об этой силе, указывая, что ее более чем достаточно, чтобы справиться на Балканах с любым непредвиденным обстоятельством с любой стороны, причем делать это не только в правительственных кругах, но также и среди заинтересованных иностранных дипломатов. Оставляю на Ваше усмотрение, когда не следует называть точную цифру, указанную выше. Напротив, можно также использовать намеки и околичности, как, например, “едва ли не 700 000” и т. п.» [388].

В связи с недавним заявлением Советского Союза, что он рассматривает присутствие иностранных вооруженных сил в Болгарии «как нарушение интересов безопасности СССР», Берлин, опасаясь применения СССР военной силы при введении соединений и частей вермахта в Болгарию, попытался припугнуть Москву своей военной мощью, существенно преувеличив численность развернутых в Румынии войск. Не исключено, что дезинформацию с существенно завышенным числом находившихся там германских солдат и офицеров предполагалось использовать и для политического шантажа СССР.

1 марта Болгария подписала протокол о присоединении к Трехстороннему пакту (20 ноября 1940 года протокол о присоединении к этому пакту подписала Венгрия, 23 ноября — Румыния, 24 ноября — марионеточное государство Словакия). На следующий день, 2 марта, германские войска были введены в Болгарию. В состоявшейся накануне беседе с Шуленбургом Молотов выразил «глубокую озабоченность тем, что в вопросе, представляющем для Советского Союза такое [большое] значение, германское правительство приняло решение, противоречащее мнению советского правительства об интересах безопасности СССР» [389]. «Советское правительство неоднократно подчеркивало германскому правительству, — заявил Молотов, — как во время берлинских переговоров, так и позже — свою особую заинтересованность в Болгарии. Следовательно, оно не может оставаться безразличным к последним германским мероприятиям и должно будет определить свое отношение к ним. Оно надеется, что правительство Германской империи придаст должное значение этому решению» [390].

3 марта СССР заявил, что не считает правильной позицию, занятую болгарским руководством, поскольку она «ведет не к укреплению мира, а к расширению сферы войны и втягиванию в нее Болгарии», и потому не может «оказать какую-либо поддержку болгарскому правительству в проведении его нынешней политики» [391]. В Берлине данное заявление было квалифицировано как «носившее прямо враждебный характер по отношению к Германии и сводившееся к тому, что пребывание германских войск в Болгарии служит не миру на Балканах, но войне. Германское правительство почерпнуло объяснение этой позиции из участившихся к этому времени сведений о том, что сотрудничество между Советской Россией и Англией становится все теснее» [392].

К этой же категории в Германии было отнесено и заявление советского правительства, сделанное 24 марта 1941 года: «Если Турция действительно подвергнется нападению и будет вынуждена вступить в войну для защиты своей территории, то Турция, исходя из существующего между нею и СССР пакта о ненападении, может рассчитывать на полное понимание и нейтралитет СССР» [393]. Это заявление было расценено Германией как «обещанное советским правительством в марте 1941 г. Турции обеспечение ее тыла на случай, если бы она вступила в войну на Балканах. Как было известно германскому правительству, это было результатом англо-советских переговоров во время посещения Анкары английским министром иностранных дел, усилия которого были направлены на то, чтобы таким путем все теснее втягивать Советскую Россию в английскую комбинацию» [394].

Позиция Советского Союза по Болгарии и Турции, по сути, не изменилась с момента представления Молотовым в ноябре 1940 года условий по участию в «пакте четырех держав».

Попытки Гитлера просчитывать варианты возможного решения в противостоянии с Советским Союзом, возможность прибегнуть к угрозе применения силы, к предъявлению ультиматума (ведь предъявил же СССР ультиматум Румынии с требованием передать ему Бессарабию и Северную Буковину, и Бухарест уступил) находили отражение в шифровках, поступавших в Центр от зарубежных резидентур. Поиск Гитлером приемлемого решения на фоне наращивания группировки на советских границах находили отражение в шифртелеграммах и подготовленных на их основе спецсообщениях руководству страны. И до начала апреля эти донесения дезинформацией не являлись.

10 марта «Рамзай» сообщал: «Новый германский ВАТ получил от прежнего атташе письмо, описывающее резко антисоветские тенденции среди высшего немецкого офицерства и кругов Гиммлера. Новый германский ВАТ считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза…»

Речь шла о письме полковника Матцки (Мацке) сменившему его полковнику Кречмеру.

На ужесточение позиции Гитлера по отношению к СССР повлияли югославские события. 25 марта 1941 югославский премьер Цветкович подписал венский протокол о присоединении его страны к Тройственному пакту, что, однако, вызвало бурный протест населения. В ночь на 27 марта группа офицеров во главе с командующим югославскими ВВС генералом Симовичем совершила государственный переворот, свергнув князя-регента Павла. Это вызвало болезненную реакцию в Берлине, хотя новое правительство Югославии не денонсировало протокол о присоединении к Тройственному пакту.