Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

Следствие по данному делу фактически получило развитиена базе этого признания, и если бы не было заслуг помощника пристава ТОМОФУДЗИ, то нельзя было бы и думать об арестах по данному делу. Заслуга пом. пристава исключительно велика» [774].

Как выяснилось, в русском переводе фамилия и имя Ито Рицу были ошибочно переведены как Кэн Томофудзи. Произошла ошибка и в переводе фамилии и имени следователя (и не только его одного), который проводил допрос. По другой версии, имена были заменены умышленно. Однако если эту замену можно объяснить тем, что полицейские надеялись вновь обратиться к услугам Ито Рицу и в наградных документах не стали упоминать его подлинное имя, то зачем «закрывать» фамилию и имя следователя, причем не единственного?

Нельзя не согласиться с М.И. Сироткиным, который пишет: «С точки зрения истории резидентуры для нас не представляет интереса, каковы были отношения у арестованного Ито Рицу с японской полицией, действительно ли он “раскаялся” и старался “искупить свою вину” или же все это только полицейские измышления, преследующие определенную цель.

Важно одно: Ито Рицу не имел никакого отношения к резидентуре и не мог ничего знать о деятельности Китабаяси под руководством Мияги (подчеркнуто М.И. Сироткиным. — М.А .).

Возможно, что полиция, применив соответствующие “физические” методы допроса, заставила его дать показания о том, что Китабаяси — “шпионка иностранного государства”, хотя он и не имел об этом ни малейшего представления».

Такое показание, нужное полиции, было целенаправленно выбито из Ито Рицу (а не случайно «обронено» им) в соответствии с намеченным планом ликвидации резидентуры «Рамзая». Оно позволяло разом убить двух зайцев: скомпрометировать как «предателя» видного коммуниста и получить формальные материалы для подкрепления допроса Китабаяси Томо — немолодой женщины, намеченной в качестве наиболее слабого и доступного члена организации, арест и дополнительные показания которой позволили бы осторожно и скрытно приступить к ликвидации всей резидентуры.

Из наградного листа на начальника сектора охранного отделения Такаги Нобору (имеются варианты перевода фамилии полицейского: Такаки Нобору, Танака Нобору):

«1. 28 июня 1941 [1940] года на основании данных, добытых помощником пристава ТОМОФУДЗИ, ему была поручена разработка подозревавшегося в шпионской деятельности работника японского отдела американской компартии КИТАБАЯСИ ТОМО…

В контакте с иностранным сектором и полицейским отделом префектуры Вакаяма он установил слежку за супругами КИТАБАЯСИ, и , хотя потребовалось больше года, он все же, соблюдая строгую секретность, выяснил деятельность и добыл достаточно веские материалы для ее ареста.

2. 26 сентября 1942 [1941] года он получил распоряжение арестовать чету КИТАБАЯСИ. Вместе с полицейским ВАТАНАБЕ он выехал в префектуру Вакаяма и, договорившись с сектором политической полиции при префектурном полицейском отделе, на следующий день, 27 числа, рано утром арестовал супругов КИТАБАЯСИ, обыскал их дом и 28 числа обоих доставил в Токио. КИТАБАЯСИ КАМИРО сдал в полицейское отделение на Мита, а КИТАБАЯСИ ТОМО — полицейскому отделению на РОППОНГИ.

3. Затем ему было поручено следствие по делу этих супругов. Хотя дело дошло до того, что всякие подозрения против мужа отпали, но, судя по его высказываниям, он быстро пришел к выводу, что в действиях его жены ТОМО имеется достаточно признаков преступности, поэтому он специально взялся за допрос ТОМО, но, поскольку он не выяснил никаких конкретных подтверждений, потребовалось приложить огромные усилия.

А именно, пристав ТАКАКИ не только старался, чтобы ТОМО не стали известны причины ее ареста, но он старался создать у нее впечатление, что коммунистические преступники уже арестованы и что имеется очень много доказательств. Тогда она стала постепенно признаваться в том, что “сама была членом американской компартии”, “вместе с ней в Японию вернулся член американской компартии МИЯГИ”. Затем, утром 9 октября, она показала, что “деньги, которые она привезла из США и передала МИЯГИ, не были предназначены на расходы, связанные с деятельностью”. Поэтому, учитывая, что ее показания могут привести к обнаружению важных преступников, он продолжал допрос, ловко используя ее душевное состояние. Наконец он добился ее важного признания: “Я не являюсь шпионом, МИЯГИ является шпионом”.

На основании этого пристав ТАКАКИ стал допытываться основания заявления о том, что “МИЯГИ является шпионом”.

Затем, несмотря на отрицание подозреваемого, он пришел к правильному определению о том, что “и КИТАБАЯСИ ТОМО является шпионом, а МИЯГИ является ее руководящей инстанцией” и немедленно доложил об этом своему начальству» [775].

Такаги Нобору, даже «несмотря на отрицание подозреваемого», уловил следующее признание: «и КИТАБАЯСИ ТОМО является шпионом, а МИЯГИ является ее руководящей инстанцией». Вся эта картина «умелого» допроса свидетельствует о том, что полиция добивалась показаний против Мияги, ранее выявленного как руководителя группы агентов.

Упорство Китабаяси едва не сорвало планы полиции: только спустя 11 дней после начала допросов — 9 октября — Китабаяси призналась следователю, который, «ловко используя ее душевное состояние», вырвал признание.

Показания Мияги, знавшего всех сотрудников резидентуры и всю агентуру, должны были сыграть решающую роль в последующих арестах и ликвидации резидентуры. По совместному сценарию кэмпэйтай и токко, последовательность показаний задержанных и, соответственно, арестов должна была быть следующей: Ито Рицу — Китабаяси Томо — Мияги Ётоку — Одзаки Ходзуми — Рихард Зорге, Макс Клаузен, Бранко Вукелич. Звено Китабаяси можно было исключить и по показаниям Ито сразу перейти к аресту Одзаки, ведь Ито хорошо знал последнего. Однако этот вариант, который, безусловно, рассматривался, был отметен. Причина: сомнительность личности Ито Рицу, который уже задерживался полицией. По этой же причине отпал и Каваи. Для ареста Одзаки требовалось введение «прокладки» из такого значительного в глазах следствия персонажа, как Мияги (каким он и являлся на самом деле).

Ито Рицу был допрошен как свидетель на судебном процессе по делу международной шпионской организации под руководством Рихарда Зорге 17 ноября 1942 г. Допрашивали его в связи с тем, что он был хорошо знаком с Одзаки, в том числе и по совместной работе в токийском филиале ЮМЖД («Мантэцу»). Ито работал там (с перерывом на время ареста) с августа 1939 г. по октябрь (сентябрь) 1941 г., когда был снова арестован. «Ито подтвердил, что, действительно, был знаком с Одзаки еще со времени совместной учебы в токийской школе «Дайити», а в исследовательском отделе филиала “Мантэцу” иногда выполнял заказы Одзаки по подбору статистических материалов, главным образом по сельскому хозяйству, но в рамках служебных взаимоотношений внутри исследовательского отдела.