Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Озеро Хасан расположено в горной части Приморского края и имеет около 800 м в ширину и протяженность с юго-востока на северо-запад в 4 км. Западнее его находятся сопки Заозерная (Чанкуфэн) и Безымянная (Шацао), сравнительно небольших по высоте (до 150 м), однако с их вершин открывается вид на Посьетскую долину, а в ясную погоду видны окрестности Владивостока. Всего в двадцати с лишним километрах на запад от Заозерной протекает пограничная река Тумень-Ула (Тумэньцзян, или Туманная). В ее нижнем течении и находился стык маньчжуро-корейско-советской границы. В советское довоенное время государственную границу с этими странами не обозначали. Все решалось на основании Хунчуньского протокола, подписанного с Китаем еще царским правительством в 1886 году. Граница была зафиксирована на картах, обе «спорные» высоты находились на русской территории. При этом на местности стояли только номерные знаки. Многие высоты в этой погранзоне вообще никем не контролировались.

Приговор международного военного трибунала для Дальнего Востока смог констатировать различие подходов Советского Союза и Японии, контролировавшей правительство Маньчжоу-Го, в части определения границы на этом участке: «По утверждению СССР, граница проходила по гребню сопок; с другой стороны, японцы утверждали, что граница проходила восточнее и шла по западному берегу озера Хасан. Эта возвышенность имеет большое стратегическое значение, так как с нее просматриваются на западе река Тюмень-Ула, железная дорога, идущая с севера на юг, дороги, идущие к Советскому Приморью и к Владивостоку. С японской точки зрения, значение возвышенности заключалось в том, что она укрывала от наблюдения железную дорогу и шоссейные дороги, являющиеся линией японских коммуникаций в северном и восточном направлении. Японцы понимали ее военное значение, и уже в 1933 году Квантунская армия провела детальное топографическое изучение этого района, имея в виду, как заявил начальник штаба Квантунской армии в своем докладе заместителю военного министра в декабре 1933 г., “военные действия против Советской России”» [622].

Представляется, что стратегическое значение высотам Заозерная и Безымянная обеими сторонами было придано много позже, а в июле — августе 1938 г. боевые действия велись за ничтожный клочок земли, отделявший юго-западный берег озера Хасан от государственной границы.

11 июля на сопку Заозерная прибыл советский пограничный наряд и ночью оборудовал на ней окоп с проволочными заграждениями, выдвинув его на сопредельную сторону за четырехметровую погранполосу.

Японцы тут же обнаружили «нарушение границы». 15 июля временный поверенный в делах Японии в СССР Ниси Харухико передал заместителю наркома иностранных дел СССР Стомонякову ноту с требованием «покинуть захваченную маньчжурскую землю» и восстановить на Заозерной «границу, существовавшую там до появления окопов». В ответ советский представитель заявил, что «ни один советский пограничник и на вершок не заступил на сопредельную землю».

В тот же день вечером на гребне высоты Заозерной в трех метрах от линии границы начальник инженерной службы Посьетского погранотряда выстрелом из винтовки убил «нарушителя» — японского жандарма. Через пять дней — 20 июля — японцы повторили свои претензии на высоты. При этом вернувшийся в Москву из поездки в Северную Европу посол Японии в СССР Сигэмицу Мамору заявил наркому иностранных дел Литвинову, что «его страна имеет права и обязательства перед Маньчжоу-Го» и в противном случае «Япония должна будет прийти к выводу о необходимости применения силы». В ответ японский дипломат услышал, что «японский жандарм убит на советской территории, куда ему не следовало приходить» [623].

20 июля военный министр Итагаки Сэйсиро и начальник генерального штаба принц Каньин Аруито представили императору Хирохито оперативный план вытеснения советских войск с вершины высоты Чанкуфэн (Заозерная) силами двух пехотных полков 19-й дивизии Корейской армии без применения авиации.

Император критически отнесся к применению вооруженной силы против СССР и заявил, что против этого, так как не желает войны с Советским Союзом. В ответ на это Итагаки сказал ему, что решение применить силу против СССР в районе к западу от озера Хасан уже согласовано с морским министром и министром иностранных дел, хотя на самом деле оно было одобрено только на следующий день на совете пяти министров.

Решение гласило: «Мы провели подготовку на случай возникновения чрезвычайного положения. Использование подготовленной военной силы должно будет осуществиться по приказу императора после переговоров с соответствующими властями» [624].

Руководству Корейской армии была направлена телеграмма с приказом № 204 о временном приостановлении начала военных действий, так как правительством Японии было принято решение попытаться урегулировать конфликт по дипломатическим каналам. Телеграмма, однако, завершалась словами: «Действуйте по обстановке». По сути, подобная формулировка давала возможность на местах действовать самостоятельно.

Подготовка к развязыванию боевых действий на советской границе проходила на фоне проводившейся японскими войсками с 8 июня Уханьской операции, завершившейся только 27 октября, что свидетельствовало об авантюризме руководства Японии.

«29 июля небольшой отряд советских войск нарушил линию границы, продвинувшись на южный (обращенный к Маньчжурии) склон сопки Сячаофэн (Безымянная), расположенной в 2 км к северу от сопки Чанкуфэн (Заозерная), — пишет японский историк X. Ёсии, — и начал укреплять свои позиции» [625].

Получив донесение, командующий 19-й дивизией генерал-лейтенант Одака единолично решил, что наступил именно момент для применения силы, чтобы вытеснить советских пограничников с высоты Безымянная.

31-го июля японские части захватили высоты Безымянная и Заозерная, продвинувшись вглубь советской территории.

1 августа нарком обороны СССР потребовал: «В пределах нашей границы смести и уничтожить интервентов, занявших высоты Заозерная и Безымянная, применив в дело боевую авиацию и артиллерию». Задачу было поручено решить 39-му стрелковому корпусу в составе 40-й и 32-й стрелковых дивизий и 2-й механизированной бригады.

В тот же день из Токио была отправлена шифртелеграмма от Зорге:

«МОСКВА НАЧАЛЬНИКУ РУ РККА

Острова, 1 августа 1938 года.

Я очень сожалею, что мои предупреждения о нависающей угрозе локальных действий не лишили японцев возможности произвести внезапное нападение на пограничные высоты.

2) ОТТ и ШОЛЛЬ сообщили мне об обнаруженном японцами желании разрешать все неясные пограничные вопросы дипломатическими средствами только после захвата высот.