Ержан Есимханов - Oceanman

Для меня в те годы было абсолютной нормой работать по 12—14 часов в день. Меньше не получалось — да и не хотелось. Командировки следовали одна за другой. Ночные посиделки в офисе незаметно перетекали в утренние. Это не было сложно и не вызывало усилий — просто так было надо, и это приносило результаты. Хотелось еще, всегда хотелось еще. Это может быть трудно понять тем, кто вырос в более благополучных условиях, но нашим отдыхом была работа, потому что только она приносила удовлетворение.

В 28 лет я стал партнером фирмы. Партнер — высшее звено в иерархии юридической фирмы. Это совладелец бизнеса, руководитель самостоятельной команды. Партнер самостоятельно ведет свой бизнес, и сам отвечает за результаты. У партнера нет зарплат и премий, его доходы зависят исключительно от него самого. Будущее, о котором я мечтал, сбылось.

Примерно в то время я встретил свою будущую жену, Гаухар. У нас появились дети, сын и дочь. Мы построили дом, о котором давно мечтали.

Выглядит как идеальная жизнь, не правда ли? Любимая работа, высокий доход, дом и семья. И на этом вполне можно было бы остановиться. И жить так еще много лет, получая удовольствие от заслуженного статуса, воспитывая детей, в радости и уважении. Но примерно годам к тридцати я стал понимать, что в жизни пора что-то менять — и менять существенно.

Много лет офисной и сытой жизни не прошли бесследно. К началу 2016 года я весил почти сто килограмм — вдвое больше, чем за десять лет до этого. Я много лет курил, прилично выпивал, отлично разбирался в алкоголе, регулярно посещал винодельни и вискикурни. У меня хронически болела спина — от постоянного сидения в офисном кресле образовалось шесть или семь протрузий. Я был обладателем большого пивного живота, который уже не получалось втягивать. Привычным было давление в сто сорок, привычной была одышка. В этом не было ничего необычного — так выглядят и чувствуют себя очень многие мужчины за тридцать. В нашем обществе это почему-то считается нормой, хотя нормой, конечно, быть не должно, потому что такой образ жизни — это прямой путь к ранней смерти, и я уже видел несколько таких смертей.

Но ведь у нас не очень любят учиться на чужих ошибках, верно?

Я, конечно, пытался с этим бороться. И первым видом спорта, которым я увлекся, стали, конечно же, единоборства.

Пару лет я занимался рукопашным боем вместе с младшим братом под руководством замечательного тренера Есета Болатовича Балгабекова. Есет Болатович, став не только нашим тренером, но и нашим старшим товарищем, подошел к делу ответственно и спуску нам не давал. За те годы, которые я у него провел, я, возможно, не стал серьезным бойцом, но на ринге стал чувствовать себя вполне уверенно.

Но то, как я это делал, было далеко от спорта. Мы занимались три раза в неделю, а в пятницу вечером я шел в бар, снимать стресс после рабочей недели. И самое главное, что никуда не делась привычка подходить к любому делу с точки зрения того, что можно ожидать в будущем — а мне очень быстро стало понятно, что в единоборствах у меня будущего нет. Для того, чтобы заниматься ими серьезно и получать результаты, надо обладать определенными качествами — нужна резкость, взрывная сила, моторность. Этих качеств у меня не было. У брата, кстати, они проявились, и из него потом получился вполне приличный боец-любитель, участник многочисленных соревнований.

Была и еще одна вещь, которую я понял только потом, когда увлекся плаванием. Для того, чтобы добиваться успеха в любом виде спорта, обязательно нужно соревноваться. Обязательно. Вы можете много лет плавать в бассейне, или бить грушу на ринге, но, если вы не соревнуетесь с такими же, как вы — серьезного прогресса не будет никогда. Соревнования в рукопашном бое — это всегда спарринг. Спарринг — это почти всегда травмы. Травмы сложно сочетать с офисной жизнью, командировками и деловыми встречами.

Поэтому с рукопашным боем у меня не заладилось. Я пробовал и другие вещи. Катался на горных лыжах. Таскал тяжести в зале. Бегал по утрам. Все это было бессистемно, и результатов не давало. Нужен был толчок, триггер.

Такой толчок настал в один из дней в мае 2016 года. День был выходной и солнечный, и мы поехали с детьми в бассейн. Моим детям-двойняшкам, Арлану и Ариане, тогда только-только исполнилось два. Они еще толком не умели плавать, я поплескался с ними на мелководье, а потом решил немного поплавать сам. И метров через двадцать-тридцать понял, что задыхаюсь.

Меня тогда почему-то очень сильно задела эта мысль. Я всегда прилично держался на воде. Все детство мы проводили лето в маленьком городке Каратау, где жила моя бабушка, и возле которого было несколько небольших озер. Как и все мальчишки, мы плескались в этих озерах до самозабвения. Я всегда считал плавание чем-то само собой разумеющимся, каким-то навыком, который всегда с тобой, как навык есть ножом и вилкой, или как умение писать. И вдруг я понял, что у меня этого навыка больше нет.

Это было болезненное понимание. И на следующий день я пришел в бассейн на свою первую тренировку. Так, в конце мая 2016 года, и началась моя большая плавательная история.

В английский город Дувр, откуда стартуют заплывы через Ла-Манш, я приехал поздно вечером во вторник 18 июня. Утром в среду я проснулся очень рано, еще до 6 утра — сказалась разница во времени, и непривычная обстановка вокруг.

За окном светало — в Дувре всегда светает рано. В окно хлестал тяжелый косой дождь. Небо было пасмурным, почти черным. Я спустился к завтраку. Из большого окна гостиничного кафе было видно море. Оно было свинцового цвета.

Мне предстояла пробная двухчасовая тренировка. Потом — еще две недели таких же. Потом — заплыв на тридцать четыре километра в этой тяжелой, холодной, свинцовой воде.

— «Куда я приехал?» — подумал я про себя. — «Как я вообще буду это делать?».

*****

На первой тренировке я поставил себе цель — проплыть четыреста метров. Бассейн, в котором я плавал, был неправильной формы, скорее для отдыха, чем для спорта. Его длина по прямой была метров сорок.

Плавать я, можно сказать, тогда не умел почти совсем. Я не утонул бы в открытой воде, но на этом преимущества заканчивались, и начинались недостатки. Плыл я скорее саженками, нежели кролем, как научился в детстве — другой школы у меня не было. Голову держал над водой, а не в воде. Дышать умел только в одну сторону — вправо. Не знал, что такое правильный гребок, из каких элементов он состоит, как входит в воду рука. Совсем не работал ногами, они просто болтались где-то сзади.

Четыреста метров я одолел с огромным трудом. После каждого бассейна я висел на краю и подолгу отдыхал. Дышать было нечем, и сердце вырывалось из груди. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда, три с лишним года назад, все это было очень серьезно. Я был новичком, и совершал все ошибки новичка. Я занимался без тренера, без системы, без взгляда со стороны.