Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Пожар Зимнего дворца.

Уехав из Ковно 9-го числа, я остановился с тем, чтобы осмотреть красивую Почаевскую лавру, которая еще недавно была католической, а теперь стала православным храмом. В 10 часов вечера я приехал в Вильну. Городские улицы были полны людей, которые встретили меня выражениями бурной радости. Такие чувства нельзя было выразить по приказу, и это было хорошо. Тем не менее, я не дал этим крикам убедить себя, так как опасаюсь, что эти молодцы в глубине души меня не слишком любят. Но, в конце концов, мы только в начале пути. Город стал много лучше, он был чистым и производил приятное впечатление видом достатка и порядка, что было заслугой его генерал-губернатора князя Долгорукого. После ночного сна ранним утром я пошел помолиться в собор, а затем зашел в католический храм, где меня ожидали его священнослужители со святой водой и крестом в руках. На площади перед этой церковью, где теперь все очень хорошо устроено, я провел смотр двух батальонов егерей маршала Кутузова, которыми остался доволен. Во время осмотра крепости я выразил свое неудовольствие устройством пушечных ложементов. Крепость действительно господствует над городом, и, если вдруг горожанам вздумается устроить бунт, то город будет полностью во власти крепостной артиллерии. Мы приняли здесь совершенно правильное решение, которое будет держать город в повиновении. Затем я осмотрел военные госпитали, которые содержатся в полнейшем порядке. К полудню я вернулся в замок с тем, чтобы принять военные и гражданские власти города, а также представителей знати и священства. В начале я принял католического епископа, которому суровым тоном сказал о его священнических обязанностях и о том спасительном влиянии, которое он должен оказывать на своих прихожан, давая им пример добрых нравов и преданности правительству ради благополучия и спокойствия этих краев. С дворянством я говорил о прошлом и о том будущем, которое находится в их руках. Оно достижимо только покорным поведением и забвением глупых надежд, которые политические крикуны пытались заронить в них по поводу национального вопроса и которые могли привести только к потерям и к несчастьям для их страны. Хорошо знаю, что эти люди думают в глубине души, но важно, чтобы они оставались спокойными, остальное, возможно, придет со следующими поколениями. Я поехал в расположенный неподалеку университет, который теперь преобразован в медико-хирургическую академию. Все осмотрев там, я говорил с молодыми студентами, которые имели надлежащий вид и быстро учились русскому языку. Я был доволен их поведением, директор правильно ведет свое дело. Также я осмотрел гимназию, женское учебное заведение при католическом монастыре, больницу сестер милосердия, основанную для бедных и инвалидов, католическую церковную академию и благородный пансион, все хорошо работало и находилось в полном порядке. Затем я проехал по богоугодным заведениям — в монастыре святого Исаака и греческом униатском монастыре святого Василия. В мою честь был приготовлен красивый бал, на котором многие желали меня видеть. Мой приход хотели бы истолковать как некое примирение с моей стороны, но я отказался. После всех тех глупостей, которые они наделали, было еще слишком рано. Мой отказ сильно огорчил здешних дам, которые лелеяли большие надежды меня соблазнить. Между тем, должен сказать, что я видел вокруг себя только улыбающиеся лица, повсюду люди толпились вокруг меня. В конце концов, я остался доволен.

После обеда я выехал в Бобруйск, в Минске я остановился только для того, чтобы помолиться в соборе. Город ничуть не стал лучше, он выглядел бедным и грустным. В Бобруйск я приехал глубокой ночью. Утром 12-го числа я провел смотр 5-й пехотной дивизии, которая была в хорошем состоянии. Я осмотрел крепостные сооружения и отдельно стоящие форты, я всегда с большим удовольствием приезжаю в это огромное сооружение, строительство которого, наконец, завершается, и которое должно стать одним из самых красивых в Европе [37] На полях рукой Николая I сделана вставка: «В Бобруйске, также как в Динабурге по моему приказанию было высажено огромное количество саженцев, теперь это уже красивые деревья, в частности, — итальянские тополя». .

В госпитале я разозлился, представьте, что его сотрудники забрали себе наилучшую часть здания, в тех помещениях, где должны были лежать больные, располагались салоны господ инспектора и госпитального врача, я сразу же восстановил там надлежащий порядок вещей. Коменданта крепости, который должен был следить за такими вещами, был посажен мною на гауптвахту, снял с должности директора и обругал всех в свойственной мне манере. Вот такие глупости вызывают мой гнев!

На следующий день я устроил смотр двум саперным батальонам, которые очень хорошо себя показали. Затем я присутствовал на молебне в лагере и там же осмотрел временный госпиталь. Затем мы снова пустились в путь. В Чернигове я зашел в собор, и 14 числа в 9 часов вечера остановился в Печерском монастыре в Киеве. Я отчитал генерал-губернатора полковника Гурьева за то, что, вместо того, чтобы встретить меня в этом месте, он ожидал меня в моей резиденции на правом фланге почетного караула. Этот выговор был ему весьма неприятен, но он заслужил его. Наутро был произведен смотр 3-го корпуса, результатами которого я остался удовлетворен, войска были хороши, личный состав выглядел прекрасно, маршировали они вполне удовлетворительно. Так как это был день моих именин, то я отправился на молебен в монастырь, затем пошел в Софийский собор, который был восстановлен и выглядел прекрасно. Также я был в Михайловском Златоверховском монастыре. Затем я проехал по городу: с каждым годом он становится все лучше, город прекрасно расположен, я должен по справедливости признать заслуги генерала Левашова, при управлении которого произошло множество полезных изменений. Был в арсенале, который содержится в прекрасном состоянии и в изобилии снабжен всем необходимым, без сомнения, что это одно из прекраснейших в своем роде сооружений. 16-го числа я руководил учениями 3-го армейского корпуса, войска разумно исполнили все маневры. Местность была мало приспособлена к такого рода действиям. Затем я изучил крепостные сооружения, которые должны включать в себя весь Киев и обеспечить защиту огромным военным запасам, которые мы там уже имеем, и которые должны будут еще увеличиться. Эти работы продвинулись вперед, хотя и медленно, местные трудности возникали на каждом шагу. Строят здесь хорошо, используемый на стройке камень, запасы которого были найдены благодаря проявленной мною настойчивости, действительно превосходен, он лучше мрамора, а нашли его здесь в изобилии. Передовые укрепления вызывают огромные трудности и будут стоить немалых средств, но надо через это пройти, так как это чрезвычайно важно. Госпитали находятся в прекрасном состоянии, я осмотрел учебные заведения, университет развивается, число студентов возрастает, обучение русскому языку идет успешно. Тем не менее постоянно встречаются отрыжки польских глупостей, у молодых людей были найдены возмутительные сочинения. Их высекли, не придав этому ребяческому поступку большей важности, чем он заслуживал, но нужна постоянная бдительность. Местный куратор славный человек, но ему не хватает энергии, я послал Уварову, министру народного просвещения, мой приказ лично прибыть сюда, посмотреть, что можно сделать, и придать событиям надлежащее направление. В остальном молодые люди выглядели прекрасно, смотрели на меня с удовольствием, многие из них все и больше и больше становятся русскими, что не может радовать некоторых неискоренимо патриотично настроенных родителей. После обеда по неизменной традиции я отправился поклониться святым мощам в Печорской лавре, и поспешил направиться в Вознесенск, где мне не терпелось оказаться. Прибыл туда 17-го в 11 часов ночи к большому удивлению всех тамошних жителей, которые не ждали меня раньше, чем через 5 дней. Таким образом, я приехал первым, что было мне крайне выгодно, так как осталось больше свободного времени».