Николай Хохлов - Патрис Лумумба

Следует отметить и состав католической паствы. Свыше 50 процентов населения Конго составляла молодежь в возрасте до 25 лет. На нее и делался упор. Молодежь тянулась к миссиям, при которых, как правило, работали начальные, а кое-где и средние школы. В колониальном Конго не было и в помине светского образования. Тяга молодежи к знаниям ловко использовалась миссионерами. Хочешь учиться — становись католиком! Принадлежность к религии открывала двери школ. Религия и образование сливались в одно понятие: церковь безраздельно господствовала в духовной жизни конголезской провинции, то есть в духовной жизни абсолютного большинства населения.

Церковные деятели не скрывали намерений, заявляя: «Распространяя среди доверенного нашей опеке населения христианскую религию, которую исповедует большинство бельгийцев, мы устанавливаем между этим населением и населением нашей страны общность верований, обычаев и привычек. Мы привлекаем его к участию в такой же самой религиозной жизни и тем самым сближаем нашу расу с их расой, мать-родину с колонией».

Желаемого сближения бельгийцев с «их расой» не произошло, но католическая церковь все же пустила достаточно крепкие корни на конголезской земле. Глава католиков в Конго Пьер Можайский пользовался огромным влиянием. Его разъезды по провинциям собирали многотысячные толпы народа. Миссионеры выводили на дорогу всех школьников, и те простаивали часами на боковых тропинках, сопровождающих любую дорогу в Африке. Многие лидеры политических партий воспитывались в католических миссиях: без осмысления этого факта нельзя во всей полноте представить расстановку конголезских патриотических сил перед независимостью и после нее, как немыслимо понять политическую борьбу в Катанге без «Юнион миньер». Католическая система в Конго являлась духовным империалистическим синдикатом, своеобразной идеологической «Юнион миньер».

В политической жизни некоторые африканские католики, достигшие заметного положения, играли реакционную роль. Магистр Жозеф Мадула, апостольский викарий в Леопольдвиле, выступил с проповедью, направленной против Национального движения Конго. Он был тесно связан с высшими лицами правящей бельгийской иерархии. Частый гость Рима и Брюсселя. Одно время был назначен администратором леопольдвильского университета Лованиум. Жозеф Мадула обрушился с личными нападками на Лумумбу га то, что Патрис в одном из своих выступлений высказался за введение наряду с церковным и светского образования, за открытие государственных школ. Были и другого рода католики.

Лумумба встретился с одним из них сразу же по прибытии из Брюсселя — оказывается, отец Атанас Джади уже несколько дней поджидал своего земляка в столице. Он приехал из Санкуру, где его избрали администратором, и привез оттуда тревожные вести.

Население поддерживает партию Национальное движение Конго. Но другие партии засылают в провинции своих агитаторов. Появился какой-то провокатор из Катанги, выступил на митинге и от имени Лумумбы заявил, что после провозглашения независимости в Конго будет установлен коммунистический строй. Другой, также ссылаясь на «директивы партии», призывал учинить разгром домов бельгийцев.

— Ну и учинили? — спросил Лумумба.

— К сожалению, да. Благодарение богу, что не было жертв. А имущество растащили. Кое-кто из бельгийцев скрылся. Бельгийский комиссар сидит в Лулуабурге, выехать на место не решается. Может быть, к лучшему. Наступило безвластие. Вот меня и избрали администратором. Успел проявить данную мне власть: несколько человек наказал...

— Ах, как хорошо ты сделал, что приехал, отец Атанас! Теперь все будет определяться подготовкой к майским выборам. События в Касаи показывают, что кто-то уже опередил нас. Провокации направлены на то, чтобы отпугнуть избирателей от Национального движения Конго. Надо включаться в кампанию.

— Я благословляю тебя, Патрис, и надеюсь на успех. Ты не относишься к глубоко верующим людям, но ты сын нашего племени. Мы — братья...

— Я не отвергаю религию, отец Атанас, — стал защищаться Патрис. — Откуда это вы взяли, что я неверующий? Как руководитель политической партии я считаю, что школу надо отделить от церкви...

— А церковь от государства? — перебил его Атанас.— Как у коммунистов?

— Светское образование, как тебе хорошо известно, давно уже введено в большинстве буржуазных стран мира. Почему то же самое нельзя сделать у нас? Из-за боязни нелепых обвинений?

— Не горячись, Патрис. Я тебя понимаю, но поймет ли тебя простой народ? Я тебя очень прошу — продумай все, прежде чем поехать по стране. Беспокоюсь за тебя. Уж очень много приписывают тебе из того, чего ты никогда и нигде не говорил.

— Вот за это спасибо! Мы еще поговорим, Атанас. А куда ты спешишь?

— У моего велосипеда оборвалась цепь. Сам никак не смог починить. Пойду в мастерскую... Конечно, встретимся и поговорим. А как же! Ну, храни тебя бог...

Патрис Лумумба давно уже заметил эту закономерность: с приближением независимости росло число проблем, возникающих на конголезской почве, между самими жителями страны. Кроме конголезско-бельгийских отношений, так или иначе решаемых то в Брюсселе, то в Леопольдвиле политическими деятелями, существовали конголезские дела, касающиеся земель, расселения, положения племен и их представительности, оплаты батраков и постоянных рабочих и т.д. Общенациональная партия, каковой считало себя Национальное движение Конго, должна была отвечать народу на все эти запросы, и в этом состояла трудность. Мелким, трибальным организациям, претендующим на руководство незначительными родоплеменными образованиями, было значительно легче — их поле деятельности было ограничено, круг вопросов сужен.

Партия Лумумбы входила во все районы страны и вбирала в себя все ее большие и малые заботы. Многие собеседники Лумумбы ставили перед ним конкретные вопросы и ждали конкретных ответов. Необычайно запутанным было положение в конголезских профсоюзах. Разброд, пестрота, соперничество, отсутствие единого центра. Странно, что Ассоциация служащих колонии АФАК открыто выступила против независимости. Профсоюзы были раздроблены по профессиям, по провинциям, по связям с бельгийскими профессиональными союзами. Конфедерация христианских профсоюзов Бельгии насаждала в Конго подчиненные ей профсоюзы. Профсоюзная федерация Катанги слилась в единый центр и действовала под руководством Всеобщей федопации профсоюзов Бельгии.

В Конго прибывали профсоюзные боссы из Брюсселя. В начале 1959 года оформился Национальный союз трудящихся Конго, который сделал шаг к размежеванию профсоюзного движения колонии и метрополии. Заявка на самостоятельность была встречена в штыки: новый профсоюз подвергся резкой критике за то, что ставил своей целью разрешение не только экономических, но и политических проблем. Лумумба часто встречался с секретарем Национального Союза трудящихся Конго Антуаном Чиманга. Двадцатитрехлетний руководитель «политического союза», как его окрестили лидеры других профсоюзов, обратил на себя внимание антиколониальными выступлениями. Он требовал введения равной оплаты европейским и конголезским рабочим. Факты, приводимые им, были убедительными и давали полную картину угнетения. Средняя заработная плата конголезца в 1958 году была меньше, чем у европейца, в 30 с лишним раз! Миллионная армия конголезских чиновников и служащих получала столько же, сколько выплачивалось 24 тысячам европейцев, занятых в колониальной администрации. Бельгийцы в Конго зарабатывали в три, четыре и более раз больше, чем их коллеги на таких же постах в Бельгии. И это при условии равенства конголезского и бельгийского франков!