Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

Технологию успели опробовать и на Голлуме. В ходе съемок подготовили целый ряд почти безупречных тестовых фрагментов, работа над которыми велась исключительно по ночам, словно это было противозаконно. Серкис говорит, что всем было известно о «многочисленных страхах» актерского сообщества. На том этапе компьютеры с трудом поспевали за ним, поэтому сеансы обычно заканчивались полным разочарованием. Все опасались, что мир еще не готов к такому.

Теперь это изменилось.

«Я помню, как у Пита блестели глаза, – говорит Серкис, который вернулся в Веллингтон в начале 2002 года. – Ему хотелось попробовать что-то новое».

Как и его встревоженные коллеги, Серкис вырос на гриме и Шекспире. Он понимал все опасения, но откровение снизошло на него, когда его одели в костюм и поставили рядом монитором, попросив поднять руки. Сделав это, он увидел примитивную, монохромную версию Голлума, которая повторяла движения прямо за ним.

«Я подумал: «Черт возьми, это невероятно». Это был прекрасный момент».

Появилось техническое решение драматических проблем. Это был способ наконец создать правдоподобного Голлума, а не изменить парадигму актерской игры. Во всяком случае, революция не входила в их планы. Разве эта технология не открывала новые возможности?

«Теперь это был не научный эксперимент, – говорит Леттери, – а настоящие съемки. Мы привлекли к процессу всех, кто работал с Энди и Питером на настоящей площадке».

Единственное отличие заключалось в отсутствии камер.

Итак, Серкису предстояло выйти на новый уровень безумия: он должен был воссоздать каждую сцену, которую сыграл перед камерами, на сцене для захвата движения, заново вдыхая жизнь в эмоциональные моменты, запечатленные на пленке годом ранее. Порой ему казалось, что он попал в «рисунок Эшера», где не было ни начала, ни конца. И все же теперь на экран попадала его игра – его Голлум.

«Захват движения хорош лишь тогда, когда хорошо само движение, – заметил Кук в 2002 году, – и, к счастью, Энди справился с этим на ура».

Одно цеплялось за другое. Когда они начали наполнять Голлума игрой Серкиса, стало очевидно, что в изначальном варианте лицо персонажа не сможет передать всю мимику актера. «Нас ограничивала механика лица Голлума», – говорит Тейлор. Голлум должен был стать искаженной версией актера.

Кристиан Риверс в фотошопе поместил фотографию Серкиса между двумя рисунками: слева был старый Голлум, а справа – его новая версия, в которой черты Серкиса были аккуратно скомпонованы с изначальным лицом персонажа. Получившийся коллаж он показал Джексону.

«Питер сразу все одобрил», – вспоминает Тейлор.

Уверенный, что зрители не успели хорошо разглядеть Голлума в первом фильме, Джексон постановил, что они совместят облик героя с чертами молодого британского актера, который должен был его озвучить.

«Когда я впервые увидел готовую модель, мне стало страшно, – признается Серкис. – Он был точь-в-точь мой отец».

Задолго до того, как Серкис впервые прилетел в Новую Зеландию, он получил от «Weta Workshop» бандероль, в которой были предварительные наброски Голлума, сделанные Аланом Ли, Джоном Хоувом и другими дизайнерами. Его поразила не гротескность и фантастичность персонажа, а его человечность. В тщедушном теле, нездоровом цвете лица, выпавших зубах, поредевших волосах и огромных, желтоватых глазах Серкис увидел портрет изможденного бездомного наркомана. «Вот что с Голлумом сотворило Кольцо», – подумал он.

Кольцо было его наркотиком.

«Поместить его в современный контекст было крайне важно, ведь иначе было не понять, в чем его неоднозначность. Сам по себе он не был злым – его довели до злобы. Отсюда и пришла идея героиновой или кокаиновой зависимости».

Что бы на самом деле ни символизировала сила Кольца – какова бы ни была его таинственная магия, – Серкис переосмысливал ее в современных реалиях. Голлум не мечтал о мировом господстве – он просто хотел заполучить Кольцо. Он желал его, как наркоманы жаждут следующей дозы. Желая чего-либо так сильно, испытываешь физическую и эмоциональную боль. Другим побочным эффектом, думал Серкис, становится параноидальная шизофрения.

«Я знал людей, которые проходили через это, – открыто признает Серкис. – Ты не можешь дождаться возможности вкусить наркотик, почувствовать его, овладеть им и полюбить его. Одержимый [Кольцом], Голлум любил его… и ненавидел».

Представляя, как он двигается, Серкис всегда видел его на четвереньках. Как зверь или таракан, он ползал по земле, являя собой полную противоположность энергичным и жизнерадостным хоббитам.

«Я ознакомился с книгой и изучил, как Толкин описывает движения Голлума, сравнивая его с котом, лягушкой, собакой и даже с пауком. Я прочитал все описания его внешнего вида. И я использовал огромное количество картин».

Серкис тоже много писал о своей работе над фильмом, чтобы приоткрыть завесу тайны (или, если можно так сказать, завесу технологий) над созданием Голлума, и часто подчеркивает, что черпал вдохновение из классического искусства, включая жуткие картины таких художников, как Отто Дикс, Эгон Шиле, Фрэнсис Бэкон, а также фантастические рисунки Брома (который в основном творил в мирах видеоигр и «Подземелий и драконов»). Ему было особенно интересно, как художники показывали физическое воплощение психологической боли.

«У да Винчи есть картина «Святой Иероним». Герой на ней изображен в такой позе, что сразу видна его физическая боль».

На ранних этапах, еще полагая, что играть ему предстоит только голосом, Серкис искал способы выразить терзания Голлума в его речи. Хотя у Толкина персонаж говорит с весьма специфическими и довольно забавными, но жутковатыми интонациями, был риск скатиться в пантомиму.

В мультфильме Ральфа Бакши скользкого подлеца озвучил Питер Вудторп. Созданный им образ стал одним из немногих удачных элементов этой экранизации. Хотя зеленый Голлум напоминает престарелого Марсианина, в его голосе слышится то юмор, то жестокость, то непосредственность. Вудторп был классическим театральным актером, который окончил Кембридж, как Иэн Маккеллен, и снимался в фильмах «Hammer», как Кристофер Ли. Он сумел создать потрясающий сплав интонаций серийного убийцы, начальника лагеря и голосящего ребенка. До Серкиса его невротичный Голлум считался образцовым, поэтому в 1981 году к нему специально обратились с просьбой повторить эту роль для радиопостановки «BBC».

Тем не менее Серкис никогда об этом не слышал. «Честно говоря, я вообще об этом не знал, поэтому это не оказало на меня никакого влияния. Но совершенно очевидно, что это был голос поколения. Здесь я уверен на сто процентов».