Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

Зрители в «Олимпии» раскрыли рты. Но это был еще не конец.

Темп снова начал нарастать, и мы увидели следующую нарезку кадров, которые напомнили нам, что это было лишь начало трех зрелищных фильмов: ночная битва у Хельмовой Пади, руины Осгилиата, прекрасный Эдорас на семи ветрах, проклятый и возвращенный к жизни Теоден, осада Минас Тирита, Сэм в Кирит Унголе, страдающий Фарамир, безумный Денетор, атака роханцев и Фродо с Кольцом у Расщелины Судьбы.

Здесь сошлись желание Шайе похвастаться размахом проекта и намерение Джексона показать глубину драмы.

Подозрения вызывало лишь отсутствие Голлума.

Джексон по сей день считает, что Мория разделила работу над проектом на до и после Каннского фестиваля. «Само собой, этот эпизод символизирует важный момент, – признает он. – Он был краеугольным камнем фрагмента, который мы привезли в Канны. Мы понимали: теперь или пан, или пропал. И у нас все получилось».

Зарубежные дистрибьюторы встретили фрагмент бурными овациями, которые объяснялись не только их душевным подъемом, но и возможностью вздохнуть с облегчением.

«Наш французский дистрибьютор Сэмми Хадида [один из основателей компании «Metropolitan Filmexport», которой он владел вместе со своим братом Виктором] схватил меня и поцеловал от восторга», – смеется Ордески.

«Пресса быстро и откровенно сообщила «New Line» о своих впечатлениях, – вспоминает Каминс. – Слухи расходились быстро».

Можно было поклясться, что в Каннах все своими глазами увидели подготовленный фрагмент и узнали, что «New Line» заполучила новые «Звездные войны». На самом деле повезло лишь немногочисленным счастливчикам.

«Размах этого фильма понятен даже по 25-минутному превью – он грандиозен и драматичен, актеры подобраны идеально и прекрасно справляются со своими ролями», – написала «The New York Times».

«Средиземье изображено очень точно», – сказали на «BBC Radio 1».

«The Sunday Times» расхваливала технические эффекты, которые были сделаны «так мастерски, что сложно было понять, где играют настоящие актеры, а где на смену им приходят компьютеризированные образы».

«МамадорогаячертовскиздоровоДАДАДА!!!» – вопили «Ain’t It Cool News».

Новости перелетали с яхты на яхту, из ресторана в ресторан, с показа на показ: «Лучший фильм фестиваля даже не на фестивале». Тем вечером я посмотрел новый фильм братьев Коэн, который оказался странным, экзистенциальным нуаром, снятым в бархатных черно-белых тонах. Со временем я оценил его по достоинству, но тогда не смог погрузиться в атмосферу картины: мне хотелось только обсуждать пещерных троллей в местных барах.

Джексон вспоминает, что по окончании первого показа они пошли «выпить коктейль на крыше». Взяв напитки на закате, они молча сели за столик. «Мы были в оцепенении».

После первого показа дистрибьюторам Ордески зашел в аппаратную. Несколько минут он стоял там один, пытаясь справиться с чувствами: он испытывал огромное облегчение, понимая, что они прошли проверку, гордился сделанным, предвкушал, какими в итоге окажутся фильмы, и сознавал, что их жизнь никогда не будет прежней.

В бурлящем офисе «New Line» в отеле «Мажестик» маркетологи и публицисты искали способы взять от момента все, но не дать ситуации выйти из-под контроля. После шумихи в Каннах студия велела им на шесть месяцев затаиться, чтобы фильмы не перехвалили еще до их выхода. Шайе считал, что лучше было оставить всех голодными.

После Канн монтаж «Братства Кольца» пошел веселее. Столь высокая оценка подхода Джексона облегчила бремя съемочной группы. «Теперь все чувствовали себя прекрасно, – говорит Каминс. – Мол, пора давить на газ. Давайте дадим этому фильму все, что ему нужно».

Выполнив все обязательства перед прессой, Джексон смог уйти из поля зрения и вернуться к работе над фильмами, почувствовав себя гораздо увереннее. Но главное – студия наконец поняла, что этот невероятный режиссер стал настоящей звездой шоу.

Я нашел Джексона сидящим в режиссерском кресле под кроной дубов, с которых на нас все интервью летели сережки. Место было вполне подходящим: обдуваемая мистралем деревенская благодать напоминала о Средиземье.

Шато де Кастельерас, откуда открывались панорамные виды на Прованс и Средиземное море, прекрасно играло свою роль. Позаимствовав архитектурные черты пиренейских руин двенадцатого, пятнадцатого и шестнадцатого веков, оно было построено в 1927 году прославленным архитектором и экологом Жаком Куэллем в средневековом стиле. Его название означает «Замок разрушенных замков».

В прошлом там располагалась киношкола, а в 1952 году шато стало местом действия классического французского приключенческого фильма «Фанфан-Тюльпан». Годом ранее в шато переехал бывший сербский двойной агент и знаменитый ловелас Душко Попов, который, как считается, стал одним из прототипов для Джеймса Бонда Яна Флеминга.

Неудивительно, что на пресс-конференции, открывшей рекламный сабантуй в субботу, 12 мая, не обошлось без вопроса о Шоне Коннери, который мог сыграть Гэндальфа. «Мы очень довольны сэром Иэном Маккелленом», – ответил Джексон, не желая вдаваться в подробности истории с Коннери, учитывая, какие отзывы уже получил его Гэндальф.

Режиссер и его приближенные – Филиппа Бойенс, Ричард Тейлор, Барри Осборн и Ордески, – подобно рыцарям, сидели во внутреннем дворе замка, терпеливо отвечая на вопросы, которые им будут снова и снова задавать на протяжении следующих трех лет.

Насколько экранизация близка к тексту книги? «Найдутся люди, которые не согласятся с нашим видением, – признал Джексон, – но невозможно снять фильм всем миром». Он заранее заготовил удачную фразу: «Это не фильм, снятый для фанатов, это фильм, который сняли фанаты».

Бойенс рассказала, с каким скепсисом сначала отнеслась к идее экранизировать свою любимую книгу. «Я была потрясена».

Осборн сказал, что они создали картину, в которой видны «мазки толкиновской кисти».

Тейлор подчеркнул, что стремление сделать все как можно более реальным «помогает зрителям принять фантастическое».

«Наши герои не принимают ванны, – усмехнулся Джексон. – Отправляясь в путь, они прощаются со всеми удобствами. Нам пришлось изрядно их перепачкать».

Когда пресс-конференция подошла к концу, я удостоился первой личной аудиенции у режиссера, который занял место в тихом уголке сада. Тогда он был гораздо более сдержан, чем в любую из последующих наших встреч. Справедливости ради стоит отметить, что «Властелин колец» еще не был закончен, как бы хорошо зрители ни приняли первый демонстрационный фрагмент. Оглядываясь назад, я понимаю, что мои вопросы звучали ужасно наивно.

«Не сочтут ли поклонники его ранних фильмов, что он продался студии?»