Мик Уолл - Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю!

Впрочем, не в этом случае. Бонэм тогда репетировал для первых гастролей Zeppelin со времен катастрофической поездки в Америку в 1977 году, которую пришлось прервать после того, как Бонэм и менеджер группы Питер Грант в калифорнийском Окленде жестоко избили одного из техников за кулисами. Через два дня Роберту Планту позвонили и сообщили, что его маленький сын Карак умер от вирусной инфекции. С тех пор – не считая двух концертов в Небуорте прошлым летом, которые вызвали смешанные чувства, Zeppelin были в подвешенном состоянии. Перспектива возвращения на гастроли (Бонэм, как и Билл, тогда сидел на героине и был настоящим алкоголиком) вызывала у претенциозного с виду барабанщика немалую тревогу. А боролся он с этим чувством тем, что вел себя на публике еще невыносимее, чем обычно.

Пол Кларк вспоминает, что на первом концерте в «Одеоне» Бонзо попросил, чтобы ему разрешили на концерте сесть позади Билла, там, где обычно находится барабанный техник, Грэхэм. Якобы там его не будет видно, но, если что, он при необходимости сможет помочь Биллу. Билл согласился – а потом пожалел, когда в середине сета Бонэм начал хватать его за ноги, пытаясь помешать играть.

– Билл в ту ночь играл просто ох*ительно, – говорит Кларк. – Невероятно. Совершенно новый Билл Уорд – и все из-за того, что вместо техника рядом с ним сидел Джон Бонэм.

Впрочем, Кларк негодовал, видя, как «Бонэм все хватал его за ноги и пытался помешать, потому что очень расстроился, понимая, как здорово играет Билл».

Проблемы на этом не закончились, Бонэм, которого отправили досматривать концерт сбоку сцены, сказал: «Он очень хорошо поет – для долбаного карлика!» Ронни услышал это и тут же направился прямиком к здоровенному барабанщику. «Ты мудак!» – заорал Ронни ему в лицо. Бонэм собирался было ответить, но вмешался Тони и попытался успокоить его. Тони сказал Полу отвести его за кулисы и налить еще выпить.

В раздевалке Sabbath после концерта Бонэм у меня на глазах изводил несчастного Билла. «Ну, что думаешь, Бонзо?» – спросил Билл своим жалобным голосом. «Да говно полное!» – ответил Бонэм и зарычал – очевидно, это было смехом.

– Просто ужасно, – продолжает Кларк. – Гизер понял, что так дальше нельзя, и сказал мне: «Выведи его отсюда». Я сказал Бонэму: «Так, ты, проваливай!» Он ответил: «Ты вообще понимаешь, с кем говоришь?» Я сказал: «Я с тобой разговариваю. Уходи немедленно! Я попросил тебя вежливо, а теперь у*бывай отсюда!» Он был со своим телохранителем, но я сказал им обоим убираться. Им здесь не рады. И они ушли.

Позже в том же году, на американских гастролях, они узнали, что Бонэм умер. Пол вспоминал, как промоутер зашел в гримерку и сообщил им новости.

– Он сказал: «У меня для вас плохая новость, ребята. Джон Бонэм умер». Гизер ответил: «Хорошо». Я это навсегда запомнил.

В то долгое, счастливое лето 1980 года казалось, что никто не сможет остановить Black Sabbath.

– Ронни был на седьмом небе, потому что по-настоящему считал эту группу своей, – вспоминает Венди Дио. Когда группа впервые приехала на гастроли в Японию, к Ронни относились как к королевской особе, потому что он много раз выступал там с Rainbow. Впрочем, в отличие от Rainbow, где Дио был соавтором всех песен, но постоянно терялся в тени Ричи Блэкмора, «в Sabbath все было совсем по-другому. Когда Ронни работал с Ричи и был еще новичком, для него это была возможность проявить себя. Так что он поначалу был такой весь из себя «да, сэр, нет, сэр, три полных сумки, сэр». А вот в Sabbath все было на равных, потому что у него уже был какой-никакой послужной список… Ронни больше контролировал ситуацию».

Тони тоже вернулся на свой трон, обращая любой день в ночь. Во всех гостиничных номерах, где он останавливался, он завешивал запасными простынями окна, чтобы они не пропускали свет. День и ночь горели черные свечи, а в холодильнике стояли галлоны апельсинового сока со льдом и металлические коробочки, полные фармацевтического кокаина.

– Мы называли его номер «Пещерой Бэтмена», – говорит Кларк. – Идешь к Тони, а он такой: «Снюхай дорожку». И все, ты уже оттуда не выходил. Меня однажды девчонка целые сутки прождала в фойе гостиницы. Потому что я застрял в комнате Тони, а эта глупая сучка сидела и ждала. Ты просто не замечал, как проходит время, понимаешь? Он сидел там с апельсиновым соком и «чарли» [22] Сленговое название кокаина. – Прим. пер. . И не с каким-нибудь говном, все было очень качественное…

Еще одним «веселым туристом» был Джефф Николлс. Его тогда не объявляли как официального члена группы, но он каждый вечер играл на клавишных за занавесом сбоку от сцены или так далеко позади барабанов, что почти никто из зрителей его не видел. Ему платили зарплату 750 долларов в неделю плюс суточные, но в остальном Джефф наслаждался всеми гастрольными «плюшками». Во время недолгого перерыва в гастролях, проведенного в Лос-Анджелесе, он хвастался мне, что назначает «встречи в гостинице» сразу нескольким девушкам в разное время: с одной из них прощался в два часа дня, потом отдыхал и ждал следующего визита в четыре часа. Впрочем, чаще всего он держался рядом с Тони. Тони, его крестами, черными свечами и казавшимися бесконечными запасами лучшего кокаина.

– Мы с Ронни делали ставки на то, насколько похоже Джефф оденется на Тони, – говорит Кларк. – Сидели в фойе и ждали, пока они спустятся вниз, чтобы ехать на концерт, и клали на стол пару долларов. И, естественно, двери лифта открывались, и выходил Тони – а за ним Джефф в точно такой же одежде.

Гизер, который отказался от тяжелых наркотиков после эмоционального коллапса годом ранее, по-прежнему любил выпить и пыхнуть, но теперь держался обособленно. Он еще не понимал, что же за новый Sabbath Тони успел построить без него, так что просто плыл по течению и думал, что же теперь произойдет.Долго ждать ему не пришлось.

Два года тому назад, когда группа играла в «Чекердоум-Арене» в Сент-Луисе, они ехали из аэропорта к залу, и тут к автобусу сбоку пристроилась «Порше». В машине сидели две девушки, которые получали багаж того же рейса, что и группа. Когда девушки стали махать руками группе, Тони попросил водителя замедлить ход, а Пола – выдать им пропуска на концерт (он передал их прямо через окно машины). Одна из девушек, милая, кудрявая красавица по имени Глория, в ту ночь оказалась в постели Тони, а ее подруга – с Альбертом, одним из техников. Через два года, когда группа вернулась в тот же зал уже с Дио, Глория снова была среди зрителей. На этот раз, однако, она пришла к Гизеру, все еще пребывавшему в отчаянии после года, в который группа распалась и перестроила себя без его участия, а жена изменила ему, и он так и не простил ее. Или, по словам Пола, «Гизер умудрился влюбиться в Глорию». Под конец гастролей он уже купит дом в Сент-Луисе и переедет туда с ней. А пока что «целыми днями, блин, он слушал Three Times A Lady. Я жил в соседнем с ним номере и отлично слышал все это через стену». Когда оказалось, что Глория – завсегдатай местной музыкальной сцены и любит тусоваться с группами, которые играют хедлайнерами на большой местной арене, Гизера не смутило даже это.