Роджер Долтри - Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Учитывая наш внушительный состав, этот саундчек был крайне важен. Саундчек – это не репетиция. Для артистов это возможность убедиться, что они могут слышать, что происходит вокруг. Но Глиттер никогда не понимал этого. Пока группа играла его вступительную песню, а я ходил по сцене, внимательно слушая, он решил, что пришла пора устроить шоу и начал размахивать микрофонной стойкой над головой. Затем все погрузилось во тьму. Следующее, что я услышал, был голос, который спрашивал, помню ли я свое имя. Не было ни лица, ни тела – лишь голос, который повторял один и тот же вопрос: «Как тебя зовут? Как тебя зовут? Как тебя зовут?». В конце концов я устал от этого назойливого допроса и ответил: «Уж точно не гребаный Мик Джаггер».

Я пролежал без сознания около пятнадцати минут. Одна из ножек микрофонной стойки ударила меня прямо в левую глазницу. Кто-то держал холодный компресс над моим глазом, а из носа у меня текла кровь. Она было темно-красной, почти черной. Хизер увидела все произошедшее снаружи и, когда меня медленно оттащили в гримерную, попыталась вызвать скорую помощь. Спустя час никто так и не приехал. К тому времени я уже мог сидеть, чувствуя себя довольно неустойчиво. Когда я попытался высморкаться, мне показалось, что мой глаз вот-вот вылетит из глазницы.

«К черту все это, – сказал Билл Карбишли, хватая ключи от машины. – Мы едем». На моей памяти это была самая быстрая поездка по Лондону в час пик. У врачей для меня были как хорошие, так и плохие новости. Глаз оказался в порядке, но глазница была сломана. На девять утра мне назначили сканирование мозга, и оно подтвердило, что внутреннего кровотечения не было, поэтому я покинул больницу с пакетом обезболивающих и концертом на носу. Чтобы решить проблему с глазным яблоком, которое так и норовило вырваться из глазного гнезда (зрелище, которое вряд ли обрадовало бы зрителей на передних рядах), я купил ватную повязку на глаз. Брат Пита Пол нарисовал на нем мишень, и зрители подумали, что все это было частью представления.

Я бодрячком отыграл шоу, накачанный коктейлем из болеутоляющих, и по возвращении в гримерную обнаружил напечатанную записку от Пита, которая гласила: «Вы выступали в “Квадрофении Пита Таунсенда”». Я не обратил на нее особого внимания, ведь мне предстояло встретиться с членом королевской семьи. По крайней мере принц Чарльз поинтересовался состоянием моего глаза.

Через несколько дней промоутеры снова вышли на связь, и Билл спросил, намерен ли я сыграть в «Квадрофении Пита Таунсенда» в Мэдисон-сквер-гарден. Я в очередной раз поинтересовался, когда The Who появятся на горизонте. Билл заметил лишь, что именно благодаря славе The Who билеты на эти шоу продаются и что я заработаю немного денег. Вспомнив о двух годах разношерстной актерской работы, я согласился. В 1974 году мы отыграли четыре концерта в Мэдисон-сквер-гарден. В 1979 году их количество дошло до пяти. К 16 июля 1996 года мы отыграли цикл из шести шоу за семь вечеров.

Предложения сыпались из всех уголков Америки, но на сей раз я сказал, что соглашусь, только если будут внесены некоторые изменения. Вся эта затея с мозгом Джимми была занозой в заднице, а бесконечное повествование между песнями просто убивало всю энергию. Словно гоночную машину вел ученик автошколы. Стоило нам набрать скорость, как все останавливалось, и с этим нужно было что-то делать. Пит согласился с некоторыми изменениями. В частности, он согласился заменить живое повествование на запись, что позволило сэкономить деньги и повысить вероятность того, что люди на задних рядах смогут услышать, что происходит. Он также согласился сократить время повествования и даже позволил мне внести некоторые правки в сценарий.

Спустя две недели попыток продать билеты на «Квадрофению Пита Таунсенда» название тоже решено было поменять. Теперь концерт назывался «Квадрофения The Who», и в конце концов нас ждал аншлаг. Той осенью мы отыграли двадцать пять концертов по всей Северной Америке, а следующей весной отправились в наше первое с 1975 года европейское турне. Финансовые расчеты все еще хромали. Мы заработали пару фунтов с шоу в США, но даже с учетом всех шероховатостей из Европы мы вернулись с царской суммой в шестнадцать тысяч фунтов стерлингов. Эта вылазка обрела смысл только под конец гастролей. Этой запиской в гримерной Гайд-парка Пит словно бы хотел застолбить за собой исключительное право на шоу. Сложно было избавиться от мысли, что мной и остальной частью группы просто воспользовались, но все равно это какой-никакой прогресс. И даже если мне пришлось ждать шестнадцать лет, чтобы поставить шоу Quadrophenia так, как я этого хотел, – все равно это было началом полноценного возрождения. Пит стал больше играть на гитаре, и постепенно к нам пришло ощущение, что мы вернулись. Столько групп не может оправиться после длительного перерыва, но я всегда знал, что у нас все получится. Наше возвращение будет непростым, но у The Who никогда ничего не получалось легко.

В конце концов группа снова отправилась в путь, соблазнившись большим мешком денег, который пообещал нам один проныра. Правда, тогда мы еще не знали, что связались с мошенником. Просто однажды в офис позвонил агент и сообщил, что Майкл Фенн, генеральный директор интернет-компании Pixelon, хотел, чтобы мы сыграли шоу в Вегасе в октябре 1999 года. Он был большим поклонником The Who и для него было бы большой честью работать с нами. Цена сделки – два миллиона фунтов, но присутствовало одно важное условие. Кто-то из нас должен был поехать в Канны, чтобы рекламировать Pixelon на каком-то IT-мероприятии. И, конечно же, этим кем-то оказался я. На задание я полетел с промоутером Харви Голдсмитом, вооруженный целым арсеналом информации, чтобы все выглядело убедительно. Наверное, для вас это будет большим откровением, но я далеко не IT-эксперт. Я очень мало знаю о компьютерах или Интернете и понятия не имею, как они на самом деле работают. Но какого черта? Я актер и могу выучить свои реплики.

Мое выступление на конференции длилось около двадцати пяти минут. Я объяснял, как программное обеспечение Pixelon позволит пользователям транслировать фильмы через Интернет. Конечно, в наши дни с оптоволоконной оптикой этим никого не удивишь. Но в 1999 году приходилось получать доступ в Интернет через телефонную линию с помощью удаленного доступа. Идея скачать нечто большее, чем пара коротких электронных писем, казалась революционной. По крайней мере так говорилось в моих записках. Похоже, моя речь звучала так, словно я действительно знал, о чем говорю. Во всяком случае меня не согнали с трибуны под свист. Но затем, совершенно неожиданно для меня, мы перешли к секции вопросов и ответов. Было самое время изобразить инсульт, но последние несколько часов я провел, слушая болтовню различных продавцов, и, честно говоря, они звучали так, словно выдумывали все на ходу. Это было золотое время для компьютерных афер: тогда можно было продать что угодно, связанное с технологиями, даже самую нелепую глупость – лишь бы вы звучали убедительно.