Гарольд Шехтер - Принцесса ада [litres]

Подозрения Боуэлла относительно вдовы, потерявшей двоих мужей при столь необычных обстоятельствах, только усилились.

– Его жизнь была застрахована? – спросил он.

– Не знаю.

– Что, совсем не оставил денег?

– Я не знаю. Думаю, оставил, но ничего об этом не знаю.

– А где мать взяла средства, чтобы купить этот дом?

– Откуда мне знать? – ответила девочка.

Последним допрашивали Свана Николсона. Он утверждал, что на теле Питера «ожогов не видел», как и крови на тахте, где предположительно лежал тяжело раненный Ганнесс. На вопрос, могла ли «мясорубка, упав с полки, ударить Питера по голове и проломить ему череп», Сван отвечал уклончиво, сказав, «что такое, наверное, возможно, но, так как Белль рассказала, как все было, я больше про это не думал».

В конце короткого допроса Боуэлл прямо спросил, не считает ли Николсон, что «она [миссис Ганнесс] сама убила мужа». На этот раз Николсон был еще решительнее и сказал, что он «никогда ее не подозревал. С того самого дня, как они поженились, Белль и Питер выглядели как пара голубков». Однако немного раньше, отвечая на вопросы коронера, Николсон говорил, что почти ничего не знает о новых соседях. Когда Свана спросили, какое впечатление на него произвела Белль, он ответил, что «вполне нормальное, но мы с ней почти не встречались. Моя жена была здесь прошлой зимой один раз, а я не был ни разу».

Одновременно с дознанием Боуэлла по округе поползли слухи, что дело «нечистое», как писала одна местная газета 13. Люди смеялись над объяснениями, которые давала Белль. «Питера Ганнесса, свалившись ему на голову, убила мясорубка, – издевалась жена одного фермера. – Очень правдоподобная история!» 14Говорили, что поведение вдовы на похоронах тоже вызвало удивление. Отпевание состоялось в гостиной Ганнессов 19 декабря, в пятницу. Обряд проводил преподобный Джордж С. Мур, тот же священнослужитель, что обвенчал Белль и Питера восемь месяцев назад. Во время молитвы, как писал один репортер, «вдова стонала, закрыв руками лицо». Но Альберт Николсон видел, что миссис Ганнесс подглядывала, стараясь понять, какое производит впечатление на окружающих 15.

Юный Альберт был так убежден в ее вине, что после похорон делился своим мнением с другими участниками церемонии, пока, по его словам, «отец не велел мне замолчать» 16. И Альберт не был одинок в своем мнении. Поэтому многих жителей Ла-Порта поразило заключение доктора Боуэлла, обнародованное в день, когда на кладбище Паттон хоронили мистера Ганнесса.

Заключение гласило: «Изучив останки и опросив свидетелей, мы пришли к выводу, что смерть наступила в результате ранения, полученного из-за падения с нагревательной полки кухонной плиты шнека мясорубки, который ударил его [Ганнесса] по затылку. Удар вышеупомянутого шнека мясорубки привел к перелому черепа и внутреннему кровоизлиянию, повлекшему за собой смерть» 17.

Руководствуясь выводами коронера, дело закрыли, но слухи не прекратились. Один распространился особенно широко и был связан с именем маленькой Миртл Соренсон, которой на момент смерти отчима было пять лет. Как раз за неделю до ее собственной смерти, она якобы “шепнула своей однокласснице: “Мама убила папу. Она стукнула его топором, и он умер. Только никому не говори”» 18.

Со дня похорон второго мужа прошло всего несколько месяцев, как в доме Белль появился еще один ребенок – мальчик, которого она назвала Филиппом. Появление младенца сопровождалось таинственными обстоятельствами. Вызванная повитуха была изумлена, когда увидела, что ребенок «уже был рожден, искупан и завернут в пеленки».

Узнавшая от юной Дженни Ганнесс, что ее мама «родила маленького мальчика», Катерина Лэфен, соседка, тем же утром пришла предложить помощь. Каково же было ее удивление, когда она застала Белль у корыта за стиркой белья.

– Вам нельзя вставать! – воскликнула миссис Лэфен.

– А, – ответила Белль, – в стране, где я жила раньше, после родов никогда не лежат.

Не меньше была поражена и еще одна жена фермера – Луиза Дайслен, посетившая вдову на следующий день: та «гонялась по двору за свиньей». Когда пораженная миссис Дайслен спросила, как она, вчерашняя роженица, может так неосторожно себя вести, Белль только от нее отмахнулась.

Но, кроме чудесного восстановления после родов этой сорокатрехлетней матери, женщины заметили и другие странности. Одна из них считала, что «для новорожденного ребенок слишком большой». Быстро распространился слух, что Ганнесс его не рожала. Соседи решили, что она его усыновила.

В последующие годы по поводу появления этого мальчика среди жителей Ла-Порта распространялись и другие, куда более зловещие слухи 1.

Среди тех, кто не поверил в официальный вердикт о смерти Питера Ганнесса, оказался и его брат Густ. Подозревая, что убит был не только Питер, но и его семимесячная дочь Дженни, умершая меньше чем через неделю после женитьбы Белль и Ганнесса, Густ обеспокоился благополучием своей второй племянницы – пятилетней Сванхильд, оставшейся на попечении мачехи. Ему было известно, что брат еще до женитьбы оформил в пользу младшей дочери страховку на 2500 долларов, и Густ хотел убедиться, что деньги будут выплачены тому, кому принадлежат по праву.

В начале 1903 года – точная дата неизвестна – Густ Ганнесс прибыл из Миннеаполиса в Ла-Порт. Увидев, что живущая вдали от миннеаполисских родственников Сванхильд вполне счастлива, он успокоился. Однако его не удовлетворил ответ на вопрос о двух с половиной тысячах долларов, принадлежавших племяннице. Белль объяснила, что муж «передал страховку добывающей компании на покупку акций, и, если они вырастут, Сванхильд будет очень богатой девушкой». Тогда Густ попросил показать сертификат, но Белль не смогла его предоставить. Вместо этого она предложила брату покойного мужа «остаться и помочь ей на ферме». Не было ничего удивительного, что из-за подозрений в насильственной смерти брата Густ отказался. Белль бросила на него злобный взгляд. «Мне вообще не нравились ее глаза», – вспоминал Густ позже. Он провел на ферме еще несколько тревожных дней и однажды утром, меньше чем через неделю после приезда деверя, Белль обнаружила, что он забрал племянницу и уехал 2.

После переезда в Ла-Порт Белль поддерживала хорошие отношения со своими соседями, но теперь их дружеское расположение было потеряно. «Никто не хотел с ней знаться, – вспоминала Дора, дочь Луизы Дайслен. – Никто не хотел иметь с ней ничего общего. Никто из соседей, не только мы».

Разрыв с Дайсленами спровоцировали заблудившиеся коровы. Как объясняла Дора, две телки с фермы Белль паслись на их лугу. Возмущенный таким серьезным «нарушением правил жизни маленького города», отец Доры предупредил Белль, что ей придется платить за использование его пастбища, если не будет следить за своими коровами. Следующий раз, обнаружив ее телят на своем участке, Дайсен выполнил угрозу, запер телят на скотном дворе и отказался возвращать, пока Белль не заплатит один доллар. Вскоре после этого происшествия Белль нанесла ответный удар. Увидев на дороге коров соседа, она загнала их на свою ферму, а когда Уильям пришел за ними, Белль тоже потребовала доллар за их возврат.