Александр Архангельский - Несогласный Теодор. История жизни Теодора Шанина, рассказанная им самим

…Это фундаментальная идея, что где-то в центре всего должен быть вопрос этики: нельзя лгать во имя революции. Это этическое что-то, что совершенно неполитично в узком смысле этого слова” [13] http://gefter.ru/archive/6597. .

Человеческое было выше политического и в занятиях историей русского крестьянства, которой он посвятил свой бирмингемский докторат (“Циклическая мобильность и политическое сознание русского крестьянства: 1910–1925 гг.”). Не случайно в его научном становлении такую роль сыграло знакомство с книгами великого аграрника Чаянова, предложившего парадоксальный термин “моральная экономика” [14] Подробнее о “кооперативных” идеях Чаянова и его судьбе см.: Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. Избранные труды. М.: Экономика, 1989. . Это как с проблемой государственных границ: принадлежность городу была важней, чем принадлежность государству, а принадлежность к человечеству стала важнее принадлежности классу, сословию, кругу.

Вернувшись еще раз в Израиль и на три года став доцентом Хайфского университета (1971–1973), Шанин всё-таки не смог вписаться в политический расклад и, как положено несогласному, уехал. В Англию. Казалось, что навсегда. Сначала он стал научным сотрудником оксфордского Колледжа св. Антония, с 1974-го – профессором и завкафедрой социологии Манчестерского университета, а с 1976 по 1987-й возглавлял социологический факультет. Размеренная, подчиненная академическим задачам жизнь, поездки, в том числе в СССР, важные знакомства с советской интеллектуальной элитой, не предполагавшие серьезных последствий, – все это Шанина устраивало до поры до времени, но было как-то мало.

И тут началась перестройка; открылась возможность действовать на новом поле.

В интервью ресурсу “Постнаука” Шанин вспоминает: “Я посоветовался с несколькими ведущими учеными России… также с Юрием Левадой, с которым был дружен, и написал письмо министру образования в России, которым был тогда Ягодин. Времена были горбачевские, позднегорбачевские. …Мы начали переговоры. Посередине переговоров Ягодин исчез как министр, так как изменилось правительство, Горбачев ушел. И я работал уже с новыми министрами образования – тогда были отдельные министры, советский и российский, так что пришлось работать с обоими. Все создавало какие-то добавочные трудности, но не слишком много.

Когда я начал работу над этой проблемой, я решил, что для начала нужно будет довольно много денег. Нужна подготовка преподавателей за границей. И поэтому пошел с шапкой по кругу собирать деньги в Англии. Время было особое тем, что в Англии тогда сильно интересовались Россией. В университетах было очень позитивное отношение к России. …Я собрал 70 тысяч фунтов на первый год. Вначале я проговаривал с Заславской проблему возможного бюджета. Мы посчитали, что нужно будет примерно 100 тысяч фунтов того времени, то есть это куда больше денег, чем сегодня 100 тысяч фунтов. И мне удалось собрать 70 тысяч. Я позвонил ей и сказал, что мне удалось собрать 70 тысяч фунтов, но нам еще не хватает 30 тысяч. На что она ответила: «Если так, я поговорю с Соросом на эту тему». Я спросил, кто такой Сорос, потому что этого имени не слышал. Она объяснила, и я тогда в первый раз встретил Сороса, и он доложил эту нехватающую сумму в 30 тысяч фунтов” [15] https://postnauka.ru/tv/87412. .

Оставаясь формально в Манчестере, Шанин все чаще наезжал в СССР и все глубже погружался в проблемы российского университетского образования. После ряда злоключений, о которых он рассказывает в нашей книге, в 1995-м он основал первый российско-британский университет “Московская высшая школа социальных и экономических наук”, на базе созданного совместно с академиком Татьяной Заславской междисциплинарного исследовательского “Интерцентра”. Поддержанная Манчестерским университетом, который валидировал ее программы, шанинская Школа стала прорывным проектом, перенесла на русскую почву западную традицию, не ломая, но меняя культурную колею.

В 2007-м Шанин по доброй воле перестал быть ректором и занял пост президента Школы. В соответствии со старой доброй традицией наказывать энтузиастов, Рособрнадзор лишил “Шанинку” государственной аккредитации, то есть отрезал путь к поступлению для мальчиков, которым перестали выдавать отсрочку от армии, и студентам, нуждающимся в государственных стипендиях. Случилось это 20 июня 2018 года, на фоне конфликта силовых контролеров с другим учебным заведением, Европейским университетом в Санкт-Петербурге. То есть было демонстративной попыткой подмять под государство все нестандартное, не встраивающееся в систему.

В интервью изданию “Медуза” Шанин рассказывает об этом так:

“Созданная нами школа, на удивление и не в первый раз, проходит через кризис [из-за] сил, которые пробуют ее уничтожить. Такое уже бывало, и поэтому мои коллеги принимают это куда лучше, чем я мог ожидать. Сама идея, что кто-то нам говорит, что мы не выходим на уровень, нужный для образования людей, – это глупость, потому что любой специалист в высшем образовании скажет обратное, присмотревшись к тому, как мы работаем. Нам удалось создать хороший постдипломный университет. <���…> …После двадцати пяти лет работы здесь мне говорят, что то, что мы делаем, недостаточно хорошо? Это несомненно удар по моему самолюбию, но еще и по моей преданности идее создания первоклассных университетов и помощи России в период, когда реформа университетов обязательна.

Я думаю, есть два элемента, которые глубоко внедрились в российское образование за последние пятьдесят или семьдесят лет. Один – это бюрократизм. Когда я в первый раз увидел русские университеты, моя реакция была: «Что за черт?! Это выглядит как немецкая гимназия 1910 года». В какой-то мере эта тенденция пошла на спад за последнее время, но она все равно сильна. Есть такая лесенка: чем лучше российский университет, тем он менее бюрократичен.

Вторая вещь, которая мешает развитию, – национализм. Идея «Мы сами с усами» в сфере образования особенно идиотская. В университете это не смешно, это горько. Мысль, что не надо учиться у других, – особенно идиотская, потому что в российском правительстве есть много людей, которые так не думают. Среди них президент этой страны. Но в педагогической сфере осталось со времен оных и сейчас еще добавляется большое количество людей, которых иначе чем националистами нельзя назвать. А националист – это человек, который не понимает культуру других стран и не умеет ее употребить во благо своей собственной. Вот где я вижу причину того, что произошло с нами. Несомненно, так будет происходить и с другими, пока не выкорчуешь этот способ мышления.

Бывали периоды высокого напряжения, а бывали периоды, когда, наоборот, к нам относились с таким дружелюбным удивлением: откуда вы взялись такие? Этого было довольно много за двадцать пять лет существования Школы. <���…>