Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

─ А! Возможно я их видел, ─ вскинулся Гошка. — Видел, но не запомнил его. Всё смотрел на его блестящую партнершу…

До отбоя просидел над припевом песни и остановился на этом:

Мы у трассы — в добровольном «плену»,

На ветрах огрубели немного:

От десанта к «Золотому звену»

Лишь идущий осилит дорогу…

В среду встаю в 5 часов, топлю печь. С шести пишу дневник и текст песни. Водогрейка ночью погасла, но вода в ней не замёрзла и была чуть тёплая.

Долго заводим станцию. Моряк снимает масляный радиатор, так как «новая» трубка, привезённая Владом, оказалась со старой трещиной. С Федей чиним «дельтаплан»: потихоньку, помаленьку стягиваем разошедшиеся швы, рихтуем погнутые плоскости. Я отвлекаюсь на помощь Лёне собирать и разбирать ТГ…

Вдруг ПЭСка без всякой инерции сделала два глохнущих такта и застыла. Смотрим: вода в радиаторе кипит, масло жидкое, как чёрная вода. Коленвал дизеля не проворачивался: движок заклинило. Прибыв в лагерь, Лёня докладывает Владу о случившемся.

Моряк отсоединяет двигатель от генератора, снимает пускач, топливную систему. Степанов едет в посёлок договариваться о новом блоке цилиндров.

В четверг идём с Лёней на очередную площадку близ «Свердловска-3». Размечаем котлован по длине. Ждём погрузчик с «Андижанцем». Стоял мороз, да ещё и с ветром. Лёня замёрз, несмотря на то, что был в валенках. Я — в сапогах и не мёрз. Всё равно, разводим костёр.

«Катерпиллер» ровняет площадку для «Андижанца» и встаёт без работы до обеда. Из насоса где-то вывалился шток — толкатель клапана. Я высказал предположение о его потере при погрузке насоса на пикете 479.

После обеда едем всем звеном в карьер, где экскаватор грузит в машины скальную породу для нас. Лёня на ходу решил провести собрание.

— Мы завоевали в соцсоревновании первое место за октябрь, но только по таким показателям, как отношение к труду, дисциплина и общественная жизнь, а не по производству… — многозначительно оборвал он свой доклад.

Вопросов никто не задавал, ибо это наше «завоевание» не выражалось в денежных единицах.

Вечером я сыграл в шашки с Гошей вничью. По количеству очков мы вышли на один уровень со звеном Митяя. Потом сидел над стихом пока не заглушили станцию.

В пятницу снова едем в карьер. Пока экскаватор грузит скальный грунт в машину, Моряк и Налогин лазят по склону и обрушивают подходящие камни вниз, «помогают» технике.

В перерыве Влад объявляет результаты работы за октябрь и о предстоящих мероприятиях. Затем с Димкой помогаем Моряку разбирать крышу будки ПЭСки, делаем каменную наброску в русле у входа в трубу. В 15 часов возвращаемся в лагерь.

Сегодня играем в шашки: Лёня с Митяем, Моряк со Степановым, я с Люпаком младшим. Мы проигрываем 4:10. В 16 часов, перед отъездом в посёлок, я забежал в «кубрик» и с ходу, с криком «все ждут в машине!», смешал партию Степанов — Люпак. Игроки меня чуть не разорвали на части, зато мы успели в поселковую баню…

В субботу 5 ноября Лёня с утра напоминает, что я должен спеть какую-нибудь песню на вечере празднования годовщины Революции. Улучив момент, ухожу в ленкомнату, но меня и там находят. Всё же скрываюсь в пустующей комнате Веричука, лишь бы не выступать.

Пишу дневник, думаю над текстом песни. На ужин жую найденное в буфете печенье. Сижу в «ските» до 20:30, а по пути домой покупаю ребятам «Беломор».

…Гоша рассказывает, как проходил праздничный ужин в столовой. Мою песню «Комиссар», посвященную Владу, вместо меня с невинным видом спел он сам.

На следующий день в 9 часов собираемся всей бригадой у автобуса. Едем на торжество по случаю прихода рельс в Кудыкту и укладку там символического «Серебряного звена». Правда, особой торжественности не было: небольшой митинг и всего один кумачевый плакат. Шум раздувать запретили.

…Подкатил путеукладчик с порталом, гружённым шпальной решеткой, бригада Шинкова быстренько уложила на насыпь решётку без всякой окраски, и — всё событие! Правда, Кузовцов говорил речь, Воронов, выступив сам, передал слово Степанову, а Жанна Ижевская, разбив бутылку шампанского о рельс, срывая голос на морозе, выкрикивала свои патриотические стихи.

Лёня носился вокруг путеукладчика, отыскивая ракурсы. Я сделал несколько кадров и убрал аппарат. После этого желающие пошли в столовую, а потом — на футбол. Гоша решил в этот день не брать ни капли спиртного в рот.

Сначала играла команда Кудыкты со «Свердловском-3» (4:2), потом — наши с киргизами, затем мы схлестнулись с Кудыктянами. Команда у них сыгранная, играет жёстко. Очень скоро упал из-за травмы и больше не играл Моряк. Степанов быстро его заменил, и всё равно мы проиграли 0:2. Степанов уехал в Ленду, желая улететь в Благинск «по секретному делу».

Праздничный бешбармак. «Мозги замерзли».

«Как дурак». «Днюха» бригадира. Двое ряженых.

«Типун на язык». Вопль в пустыне.

7 ноября, понедельник. Наша бригада первой пришла к конторе, взяла знамёна и транспаранты и принесла их к заданию пожарки. Демонстрация по случаю годовщины Октябрьской революции прошла нестройными рядами по двум главным улицам посёлка и рассосалась в районе столовой.

По окончании шествия мы гоняли в школьном зале мяч до обеда, а в 16 часов Коробов стал собирать всех на бешбармак. После хорошего застолья я сходил за пластинками, и все прыгали под музыку в 13-й комнате до одурения с единственной партнершей — Валентиной.

Весь вторник собирался заниматься, но только и делал, что ходил вокруг да около. Искал насос, иглу для накачки мяча. С 12:30 полтора часа гоняли мяч в спортзале. Влад вернулся из Ленды, так никуда и не улетев.

…Играем с Гошкой 15 сетов в «пинг», из которых лишь один раз я проиграл. «Обкатываю» часть своей песни «У карты» на Надежде Семёновне, пою по бумажке:

А к западу на той же параллели,

За морем городского света,

Живёшь ли ты на самом деле,

Или мне только показалось это?

Прячусь в ленкомнате, чтобы писать, но в основном, слушаю музыку за стеной. В результате написал лишь две строчки очерка…

В среду после затяжного отдыха все рвутся в бой. Налогин привозит нас на трубу ПК-479 в 8:30. Берём с собой мешковину для факелов.

Задувает ветер, и мороз — около 30°. Дима Сбигнев разводит костёр, я пытаюсь разжечь водогрейку, прячусь от ветра под палаткой, греюсь у костра. Лёня был не в духе.

— Ну, что? У вас мозги совсем замерзли? — начал он сходу.

— Да, и шея тоже, — не поняв сарказма, сказал я. — Куда ветер задувает, то и замерзает.

Он не понял, что я его не понял.

— А если пошевелить мозгами? — спросил он, очевидно думая, что при этом они отогреются. — Работать надо, палатку ото льда отдирать, — уточнил он. — Я один, как дурак, бьюсь! Да на черта мне это нужно?