Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Едем с Владом на кране ЗИЛ в предыдущий лагерь, грузим в самосвал насос, «дельтаплан», шланги и развозим их на ближайшие трубы.

Во второй половине дня перевозки продолжаются. Мы с Владом — грязные, мокрые насквозь, но работаем со злым энтузиазмом. Вдруг в 18 часов Влад вспомнил, что сегодня заседание парткома и тут же уехал. Я в одиночестве разгружаю полную машину на пикете 176, а остальные уезжают домой. Освободился только в 19:30.

Когда около 8 вечера я вошёл в комнату, увидел Совет бригады, звено механизаторов и Сторидову. Прошу кого-нибудь помочь сгрузить мой мотоцикл из кузова грузовика, но с первого раза никто не шевельнулся. Только, когда я матюкнулся, ко мне вышли три человека и помогли его сгрузить. Голодный и холодный — сразу налетел на еду.

Присутствующие обсуждали вопрос: выгнать из бригады Сашу «киргиза» за пьянство или помиловать. Обсуждение походило на фарс, пускание пыли в глаза. Следующий вопрос: следствие по делу разморозки двигателя ПЭС-30. Никто из механизаторов не мог объяснить, почему в радиаторе воды не было, а в «рубашке» двигателя она осталась и замерзла при -5°.

Я, не взирая на высокое собрание, умылся под рукомойником, переоделся и в 20:20 вместе с Гошей отбыл в клуб. Репетицию собираемся проводить в танцевальных костюмах. Лия привезла Гоше из Ленды новый паспорт. Он схватил его и пошёл с Надеждой Семёновной «прописывать» к секретарю поссовета в 21 час! В результате, репетиция прошла неудачно.

Взяв бутылку вина, веду Сашу в мехколонну, чтобы отметить предстоящий 15 апреля день рождения Сони. Она уезжает работать на дальний участок, и другой возожности встретиться у нас не будет. У нее собрались и свои, и люди из мостоотряда, и другие знакомые. За столом идут разговоры обо всем, то есть, ни о чем. Когда же мостовики ушли, беседа продолжилась на тему: «что такое хорошо и что такое плохо». В три часа ночи из спального отсека раздался Надин вопль:

— Ну, скоро всё это кончится?!

…Мы с Сашей уходим во 2-е общежитие. Я рассказываю ей о себе, вспоминаю эпизоды отрицательного поведения партработников, как, например, предупреждение Иванцова не говорить лишнего перед приездом комиссии, и положительного — приезд Руконина к нам из Ленды в полночь на экстренное заседание Комитета. Она записывает и при этом, всё же, зевает.

Старт к «вершине». Новый «поворот». Главное — артистизм!

Встреча на набережной. Ожидание катастрофы. «Тёплый» приём.

«За воевавших родителей!». Пора в дорогу.

14 апреля, пятница. Засыпал я с трудом, но встал в 7 утра. Иду будить Сашу, но в 8:30 к нашему автобусу, на котором мы едем на областной конкурс бальных танцев, она не приходит. Гоша идёт будить её ещё раз. К 9-ти часам наш ансамбль — три взрослых и три детских пары — собрался. Снег продолжает сыпать. Предполагаем, что аэропорт не работает и решаем ехать поездом.

По дороге в Ленду, при подъёме на Лысую сопку, буксовал «Магирус». Мы подождали, когда он уедет, и продолжили путь. Наш автобус тоже «буксанул» на подъеме, и его задок пополз в кювет. На второй попытке тронуться он сполз ещё и боком уперся в дорожный знак.

Мы вышли из автобуса и стали таскать песок из насыпи под задние колеса. Раскачали и вытолкали машину. Садимся в автобус и он, виляя на скользкой дороге, подъехал к мосту. Сходу проскакиваем его и въезжаем на последний подъём.

…На автостанции Анна бронирует 10 билетов до Большого Нелера. Я сходил в редакцию «Рабочего Авангарда», отдал Коротич заметку Пузырёвой о вечерах поэзии в нашем посёлке. Подбежал к автобусу, и мы поехали на ЖД вокзал. Прямых поездов в Благинск не было, а поезд до Транссиба прибывал туда лишь утром на следующий день. Возвращаемся на автовокзал и едем последним автобусом в сумерки в снегопад до станции Нелер.

В дороге наши танцоры задремали, устроившись, кто как. Анна на заднем сидении дремала, положив голову мне на плечо. В полумраке салона она неожиданно сделала нетерпеливый жест: прижала мою левую руку, неловко обнимавшую её, к своей груди. После этого сон у меня пропал до конца поездки…

В Нелере взяли билеты на ближайший храбровский поезд, отправляющийся в 21 час. В вагоне располагаемся и выпиваем по случаю благополучного завершения первого этапа путешествия.

Утром в поезде предлагаю всем вариант высадки в Слободном, чтобы самолётом лететь в Благинск. Выхожу на ближайшей станции и звоню в слободнинский аэропорт. Выяснил: места на рейс есть. Увы, мой план был принят без восторга, и мы, минуя Слободный, высаживаемся в Делогорске с опозданием на благинский поезд на полчаса.

Звоним методистке Людмиле Фёдоровне, и она обещает нас встретить. Гуляем по городу в ожидании отправления поезда. Покупаю себе костюм по случаю. Дорога до Благинска была вполне весёлой, если не считать диких игр детей.

Благинский вокзал встретил нас объявлением: «Артисты, прибывшие из Ленды, вас ожидает автобус №…». Автобус доставил нас к гостинице Профкурсов. Сопровождающая нас женщина кое-как расселила нас по комнатам. В полночь устроили маленькое застолье и выпили за благополучное прибытие. С Анной у меня устанавливаются новые, интимные отношения, кажется, невидимые никому, кроме нас двоих…

В воскресенье с полседьмого утра собираемся довольно тщательно к отъезду на конкурс: гладим брюки, рубашки. На остановке сажаем женщин в такси, а сами едем в автобусе. В зале ДК ещё никого нет, оркестр только настраивается. Мы с Аней «пробуем» зал, а Гоше с Валеркой это не нужно.

У Анны — ПМС, и настроение заметно упало. Долго ждали Людмилу. Она пришла к самому началу конкурса. Всех участников приглашают на полонез, а мы это «не проходили» и прячемся в раздевалке.

Глядя на выступление первых пар, я понял, что «красота — это страшная сила»: к горлу подкатывал ком, наворачивались слёзы, сердце заходилось в бешеном ритме, я задыхался, но «мужественно» снимал эту красоту на кинопленку. Волнение было сильнейшее. Что мы — перезрелые «первоклашки» — можем противопоставить этим юным профессионалам? В таком состоянии я и выступал. Как отметила потом Людмила Федоровна, вместо улыбки у меня на лице был судорожный оскал, а ноги заметно тряслись.

Несколько раз приходилось подходить к Людмиле для утряски нашего расписания. Внепланово ставили фонограммы нестандартных «Русского лирического» и «Вару-вару», и наш ансамбль с детьми выходил на паркет, как оранжевое стадо на лужайку.

Мои оценки были чуть ниже Валеркиных, но чуть выше Гошкиных. При исполнении Вару-вару Гоша, потеряв начальные па, простоял без движения напротив Лии весь танец, да так артистично, что их оценки были не хуже других. Как только кончились выступления отдельных пар, наши женщины совсем расклеились и запросились домой. Смотреть на конкурс ансамблей мы не пошли.