Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Заворачиваю в редакцию «Авангарда» за газетой, но нового тиража ещё нет. В комнате корреспондентов были только Инна и Коротич. На доске объявлений — графики и распоряжения перемежались смешными коллажами из заголовков газет. На одном из столов стояла поллитровая банка с окурками и бумажной наклейкой с надписью: «Кури, скотина, помрёшь от никотина!». В другой банке с наклейкой «На похороны курильщикам» виднелась мелочь и рублевая купюра… Всегда готовые переключиться с работы на приколы, женщины рады появлению «свежатинки».

— Гена, какого цвета у тебя глаза? — игриво спросила Людмила и подмигнула Инне.

— Разные, — в тон ей ответил я, силясь казаться оригинальным. — Зависит от настроения…

— И какое настроение сегодня? — подхватила Инна.

— Зелёное, — сказал я. — Лучше скажите, когда газета будет?

— Заходи вечером, когда все наши уйдут, — предложили они улыбаясь. — Мы тебе и газету пригототвим, и закуску…

— Намёк понял, — сказал я и вышел из комнаты.

Еду на попутке в больницу на флюорографию, но рентген-кабинет был пуст. Зато нашёл палату, где лежит Миров на излечении язвы, и мы болтаем о его недавней поездке в Чехословакию.

Дома Арнольдов предлагает выпить по рюмке «Биомицина», но мне не до того: Горисов получил «книги — почтой», и мы распределяем их по комплектам. С трудом «втюхиваем» Виктору Цицерона из «Литпамятников» в нагрузку на Сухомлинского и «Науку о боли», которую я отдаю ему за Ф. Саган. Сия операция вызвала у него «бурю в стакане», ибо ему пришлось доплатить за всё три рубля.

Митяю достались тот же Цицерон, С. Ковалевская в «ЖЗЛ» и Де Рео. Здесь за кружкой «Ркацители» мечтаем с Огоньком набить морду вечно пьяному соседу мастеру Кирееву, который стал уж совсем невыносимым…

…В 9 утра бегу на рентген, но в больнице нет электричества. Выписку мне сделать нельзя, ибо с последнего просвечивания прошло больше полугода. Зато снимаюсь на загранпаспорт у молодого и наглого халтурщика. На почте отправляю друзьям «Авангард» за 19 июня со статьёй Виктора.

На ужин закупаю маринованные огурцы, хлеб, подсолнечное масло. Жарим картошку со свиными шкварками, пьем и едим всей компанией. После уборки собираемся на свадьбу Мордовкина.

…В «Тайге» народу было весьма мало, хотя столы накрыты на 100 персон. После того, как на подиуме загремел «Орфей», делать стало нечего, и я отправился в лагерь.

…Катерина зашла поделиться радостью: её отпускают на Грушинский фестиваль в Куйбышев… Странный Владимир Осипович повествует о своём знакомом — шофёре патриарха Алексия.

На следующий день утром Арнольдов высказывает своё возмущение по поводу моего бегства «по-английски» со свадьбы и называет его — «по-еврейски». Пока Виктор пишет и завтракает на кухонке, читаю, что подвернулось под руку, — «Про мышку, кота, собаку и старушку» А. Чака. В 10 часов я у Глазова пью чай и жду плёнку с записью «И. Х. — суперстар».

В нашем балке мы готовимся к приёму гостей, знакомых Владимира Осиповича. Я чищу картошку, кто-то что-то жарит. Кое-как к 16 часам что-то приготовили. Гости — два офицера-спортсмена — из милиции. Все гонцы пришли из торговых родников с пустыми руками и стали вымарщивать у меня НЗ, о котором они догадывались в силу своего опыта. Отдаю им бутылку «бормотухи» и ухожу гулять, чтобы не видеть опостылевшую картину «разложения» личностей.

У Митяя сидим до ночи, рассуждая на любимую тему о возрождении отрядного духа, но до конкретного плана действий дело так и не доходит. Дома — вполне сносная обстановка, и после чтения А. Чака засыпаю в 3 часа ночи.

В понедельник встаю в 7:15, но всё же успеваю проглотить кусок колбасы и хлеб с маслом. На работе я с Виктором и Арик с Глазом обиваем сухой штукатуркой стены в будущем магазине. Работаем медленно со множеством разговоров, да и листы эти далеко не сухие после дождя даются с трудом: так и норовят сломаться.

Виктора отряжают на погрузку досок для обивки сарая, а я в это время забегаю в комитет для подписи заявления на поездку за границу. Секретаря Сергея не нахожу и возвращаюсь к своим. Вдруг появляется прораб и выговаривает:

— Ходите по штукатурке, враги народа!..

На что Арик реагирует резко, лезет на рожон, скандалит с прорабом.

— Кто виноват, что она мокрая? Почему оставили её на улице?! — наступает он.

Тот находит Выгорнова и требует, «чтобы завтра этого товарища в бригаде не было». Однако после скандала, выйдя на улицу и, разглядывая мокрые пачки штукатурки, проговорил:

— А ведь прав парнишка. Сгубили столько штукатурки!..

Обедаем в новой «Берёзке». Успеваю забежать в дирекцию, где Алина просит переписать мою характеристику. Рядом разгружалась машина: Иванцов привёз звуковую аппаратуру и телевизоры.

После обеда Арик не выходит на работу. Ссылаясь на болезнь глаз, собирается ехать в соколовскую поликлинику. А по-моему — «полез в бутылку». Втроём с Глазовым и Ильёй обиваем толстенными досками потолок сарая. Вдруг, в 17 часов появляется Иванцов со свитой. Оглядев сарай, командует:

— Заделать щели, перебить доску на потолке!..

Выгорнов на это реагирует наступательно:

— Не подвозят материалы и опилки, не делают отсыпку!

Сизов смешно оправдывается:

— Я сделал всё, что мог…

К вечеру сдаю Алине исправленную характеристику. С Горчаковым идём размечать волейбольную площадку. Других энтузиастов не наблюдаем.

Дома — тишина и порядок. Перед сном читаю Чака до 10 вечера.

Во вторник подъём в 2:30. В это время Владимир Осипович хлебает суп и ложится спать. Я читаю «Литературную Россию», пишу дневник до 4-х утра. На работе всё бы ничего, да с обеда новый указ: навести порядок на участке и строить деревянные трубы под дороги, отсыпаемые на территории будущего посёлка.

Солнце печёт изрядно, и сопки вдали тонут в дымке. Собираем обрезки досок, щепки, мусор в кузов грузовика. Все злятся на аврал и работают без удовольствия. Для труб готовим стволы листвянок, обрезаем по размеру. Девчонки сидят без краски: прораб не даёт. Сизов лично просит доделать трубу, начатую бригадой Авдеева. Закончили около 22-х часов, а он и говорит:

— Вообще-то можно было сделать и завтра…

До лагеря добираемся всей бригадой пешком.

…Вчерашняя возня продолжается: уборка территории, трубы, а во второй половине — обивка комнат штукатуркой.

В четверг после лёгкого перекуса бегу в поликлинику сдавать кровь на РВ, что удалось медсестре со второй попытки. На работе Выгорнов посылает на конопатку швов щитового магазина. Конопатим с Ариком верхние швы с приставных лестниц.

В обеденный перерыв покупаю что-то в магазине и ем на ходу, ибо надо было зайти в поликлинику. Врач, Лариса Петровна, устала от меня, и с облегчением выдаёт мне справку.