Йозеф Рыбак - «Иду на красный свет!»

Я прочитывал все, что попадалось мне под руку, однако далеко не из всего извлекал пользу. Некоторые книги казались мне слишком учеными или специальными, у меня же не было никакой подготовки, а только желание докопаться до сути вещей и как можно больше узнать о мире и о жизни. Я говорю о том времени, когда мое внимание привлекли книги таких авторов, как Дюркгейм, Рескин, Смайлс, Карнеги, Уэллс, Кант, Шопенгауэр, Ницше, Зомбарт, Торо, Мильтон {50} 50 Смайлс Сэмюэль (1816—1904) — английский публицист, автор сочинений о морали. Карнеги Эндрю (1837—1919) — американский промышленник, автор книги «Империя бизнеса» (1902), известен филантропической деятельностью. и многие другие. Некоторые из их произведений я вообще не понял, например книгу Бергсона «Творческая эволюция». Но это отнюдь не отпугнуло меня, во всяком случае, до такой степени, чтобы навсегда потерять интерес к сочинениям этих авторов. Со временем я стал более осторожным в выборе. Правда, это стоило мне больших усилий и терпения. Но ведь я сам хотел без всякой посторонней помощи составить хотя бы приблизительное представление о проблемах жизни, ее духовных ценностях и научиться ориентироваться в море печатной продукции. Сбежав из слесарной мастерской, куда меня пристроила было матушка, я снова беспомощно и долго решал, как быть дальше. Оставаться дома без дела я не мог. Необходимо было что-то предпринять.

Куда только матушка не ходила со мной, какие только не обивала пороги. Мне не хотелось быть ни портным, ни фотографом, ни пекарем, я не хотел служить ни в магазине канцелярских товаров, ни в москательной лавке. Вот если бы вернулся отец, все решилось бы гораздо проще. Я научился бы у отца его ремеслу, и не было бы никаких хлопот. Больше всего меня привлекали профессии, связанные с железом, металлом. Но в слесарных мастерских хозяева уже успели набрать учеников. Я мечтал стать механиком, чинить швейные машины и велосипеды. Но и это не удалось. Кровельщик из меня тоже не получился бы — на высоте у меня начинала кружиться голова. По этой же причине я не стал ни плотником, ни трубочистом. Не задумываясь, я пошел бы работать в типографию. Однако туда вообще невозможно было пробиться.

Наконец после многих безуспешных попыток и хлопот я пошел в торговое училище, что совсем мне не нравилось. Мне хотелось что-нибудь мастерить, и уж меньше всего меня привлекала торговля. Но и в это училище не так-то просто было попасть. Матери пришлось изрядно побегать, прежде чем меня приняли. Она ходила к разным торговцам, членам торговой общины, просила и ходатайствовала, обзавелась протекциями, напоминала о том, что отец мой погиб на войне, пускалась на всякие уловки, чего она и вовсе не любила делать.

Училище помещалось в старых казармах под ратушей. Мальчишек там было немного, и мы терялись среди девочек, все они казались нам прекрасными. Мой классный учитель, раздобревший и щеголеватый Йозеф Квасничка, носил синий костюм и ботинки с широкими носами, которые называли «дерби» или «берсон». В начале двадцатых годов такие ботинки часто мелькали в паре с узконосыми длинными дамскими лодочками, когда танцевали модный шимми.

Я не любил заниматься торговыми расчетами. Не любил конто и двойную бухгалтерию. И раз уж мне пришлось избрать занятие, прямо противоположное моим склонностям, я пытался отвести душу на уроках торговой корреспонденции. Занимаясь этим предметом, мы могли — при условии, что будем писать красивым почерком и отступив на три пальца от левого края страницы, как нас учили, — отправиться по воле воображения в любое путешествие, вступая в качестве доверенных лиц в контакты с придуманными нами фирмами. Мы предлагали им на выгодных условиях и без промедления различные товары, даже бразильские орехи или первосортный бразильский кофе сорта «сантос» в запломбированных мешках, через Гамбург и со значительной скидкой при оптовой закупке. Благодаря коммивояжерской изворотливости, предприимчивости и ловкости мы сопровождали составы в тысячу вагонов, груженные кофе, до зарубежных портовых городов и бороздили моря на кораблях, в трюмах которых перевозились ценные продукты, следовавшие в Европу. Или отправляли в заморские страны знаменитый жатецкий хмель, придающий пиву тот горький привкус, которому обязаны своей всемирной славой пльзеньские марки пива «Приор» и «Гамбринус».

Но больше всего я любил уроки чешского языка и литературы. Их преподавал нам известный эстетик и теоретик искусства танца доктор Эмануэль Сиблик {51} 51 Сиблик Эмануэль (1886—1941) — чешский теоретик искусства танца, автор книг «Танец» (1917), «Айседора» (1929), «Танец вне нас и в нас» (1937) и других. .

Если наш классный руководитель был златоустом и читал лекции экспромтом, то доктор Сиблик, напротив, не отрывался на уроках от своих записей. Он читал курс чешской литературы с древнейших времен. Литературные труды эпохи средневековья, объяснял он, были по большей части результатом политических событий, литература той поры выражала религиозные устремления чешского народа. Слово в слово мы записывали все это в свои тетради и так же, слово в слово, должны были уметь повторить.

Сиблик был ученым, писал стихи. Одно из его стихотворений, прославлявших Францию, декламировалось, правда не очень уверенно, во время представления в писецком театре. Его читала Руженка Гайгерова, по-моему самая красивая девчонка нашего класса. Я до сих пор вижу, как она в кисейном платьице порхает по сцене, словно испуганный мотылек, взмахивает руками, будто крыльями, и читает изумительно звучащим, чуть высоким голосом:

А наш классный руководитель Квасничка втайне мечтал стать министром торговли и поэтому пошел преподавать в торговое училище. Он был активным членом национал-демократической партии, в которой заправляли магнаты промышленности и торговли. Уже с первого класса он буквально вбивал нам в головы принципы свободного предпринимательства и конкуренции и отсылал к книгам, которые, по его мнению, были своего рода евангелием для людей преуспевающих. «Империя бизнеса» Карнеги, «С улыбкою добудешь мир» Мардена, «С азов. Письма разбогатевшего торговца сыну» Лоримера {52} 52 Лоример Джеймс (1818—1890) — английский юрист и публицист. . Он обращал наше внимание на зажигательно написанную книжечку путешественника Яна Гавласы {53} 53 Гавласа Ян (1883—1964) — чешский писатель и путешественник, автор путевых очерков, «экзотических» романов, повестей, рассказов; побывал в Италии, США, на Таити, в Японии, Китае, Индии. , рассказывавшую о наших якобы правах на заморские колонии. Однако мировая политика оставалась для нас еще китайской грамотой. Хотя мы и ходили на многие политические собрания, где выступали Густав Габрман, Вацлав Клофач или доктор Карел Крамарж {54} 54 Габрман Густав (1864—1932) — деятель чешской социал-демократии; в конце 80-х — начале 90-х гг. XIX в. скатился на позиции буржуазного реформизма; был министром в ряде чехословацких правительств. Клофач Вацлав (1868—1942) — лидер чешской мелкобуржуазной национально-социальной партии; с 1938 г. — один из руководителей профашистской партии «Народни съедноцени» («Национальное единение»). Крамарж Карел (1860—1937) — чешский фабрикант, буржуазный политик; после образования ЧСР — в 1918—1919 гг. — премьер-министр первого буржуазного чехословацкого правительства. , нас гораздо больше, чем содержание речей, увлекал темперамент ораторов и тот пафос, с которым они разносили своих политических противников.