Иван Людников - Огненный остров

Наш командарм объяснил, что пленных генералов отправят в тыл страны. Сказал, что они имеют право носить знаки различия и награды, а личное оружие обязаны сдать.

— Оружие у нас отняли. Разве только вот это? — говорит тот же пленный, вынимая из кармана перочинный ножик, и протягивает его Чуйкову.

— Оставьте его при себе, хотя бы… для нужд гигиены. Мы не боялись вас, когда вы наступали с сильным оружием. А уж это…

Пленных генералов уводят.

Генерала Штрекера среди них нет. Его части еще продолжают сопротивляться, и я спешу на свой командный пункт, в развалины заводского клуба «Красного Октября».

Подполковник Шуба докладывает:

— Немцы на нашем участке сдаются в плен мелкими группами. Основной очаг сопротивления переместился к Верхнему поселку завода «Баррикады».

С Верхнего поселка началось осеннее наступление противника на нашу дивизию. Неужели мы его окончательно доколотим здесь же, на «Баррикадах»?

Это предположение сбылось. 2 февраля в двенадцать часов, взаимодействуя с дивизиями В. А. Горишного и В. П. Соколова, мы нанесли последний удар по северной группировке гитлеровцев, сконцентрированной в Верхнем поселке «Баррикад».

Утром 2 февраля на командный пункт дивизии прибыли В. И. Чуйков, К. А. Гуров и начальник бронетанковых войск армии подполковник М. Г. Вайнруб. По всем признакам чувствовалось — день сегодня особый. Увидев командарма, я пожалел, что не надел новую форму (неделю назад получил звание генерал-майора). И хотя на мне был полушубок с рукавицами на тесьме и шапка-ушанка, я не услышал замечания за нарушение формы одежды.

А стрелки часов между тем приближались к цифре 12. Расчеты орудий выкатили пушки для стрельбы прямой наводкой по противнику в Верхнем поселке «Баррикад».

На этот раз у одного орудия солдата-наводчика заменил сам командарм. Проверив показания приборов, он скомандовал «По супостату — огонь!» и произвел первый выстрел.

Дружно ударили все орудия и минометы. Но пехоте подниматься в атаку не пришлось. В разных местах Верхнего поселка замелькали белые флаги, прикрепив их к штыкам и стволам автоматов, гитлеровцы валом повалили в плен.

— Отбой, товарищ генерал! — обратился ко мне Чуйков. — И соседям передайте: всем отбой!

Командарм и член Военного совета поздравили нас с победой.

Пушки смолкли, взметнулись разноцветные ракеты, заглушая салюты автоматов и винтовок, загремело наше русское «ура!».

Сливаясь в одну огромную колонну, покорно брели мимо нас сдавшиеся в плен гитлеровцы.

Свершилось!

138-я Краснознаменная дивизия получила приказ перейти Волгу и расположиться в районе Верхней Ахтубы. Она заслужила отдых.

Вечером 7 февраля по радио был объявлен приказ № 56 народного комиссара обороны о преобразовании 138-й Краснознаменной стрелковой дивизии в 70-ю гвардейскую Краснознаменную стрелковую дивизию. За три дня до этого на площади Павших борцов в Сталинграде мы присутствовали на митинге победителей. Об этом митинге знают все. А я расскажу о солдатских митингах в полках нашей дивизии и о том, как приняли солдаты весть о присвоении им почетного звания гвардейцев.

Кстати — о значках. И в связи с этим еще об одной затее небезызвестного разведчика Александра Пономарева.

Направляясь однажды ночью в штаб майора Гуняги и освещая дорогу скудным огоньком карманного фонарика, я заметил в нише траншеи мешочек. Ощупал его, раскрыл и, к своему удивлению, увидел гвардейские значки. Оказалось, мешочек принадлежал Пономареву. Уходя в разведку, он передал его на хранение своему другу, солдату Щеглову. Этот Щеглов и рассказал, как Пономарев нашел мешочек со значками в одном из разрушенных блиндажей и с тех пор бережет их пуще глаза. Кроме Щеглова, никто не знал о его тайне.

— Попадет мне теперь, — сокрушался Щеглов, — Пономарев, он мужик сердитый.

— А зачем ему значки? — спросил я Щеглова.

— У нас уже давно говорят, что мы гвардейцами будем. Тогда пригодятся. А наш Пономарев — парень смекалистый, знает, что к чему.

Я пообещал Щеглову сохранить солдатскую тайну и вскоре, признаться, забыл об этом случае.

А тут… Я уже собрался на митинг в полк Гуняги, когда адъютант Тоцкий доложил, что из этого полка явилась делегация в составе старшины и рядового. Просят принять. В тот день я впервые надел генеральскую форму и был готов к приему самой почетной делегации.

В комнату, чеканя шаг, вошли Пономарев и Щеглов.

— Товарищ гвардии генерал, — докладывает Пономарев. — От имени личного состава полка поздравляем вас с гвардейским званием и желаем доброго здоровья. Разрешите вручить… и протягивает солдатскую каску с гвардейскими значками.

Я был взволнован до глубины души. «Визитеры», смущенные моим видом, робко переглянулись. Пономарев виновато опустил голову:

— Есть и тут, конечно, самоуправство. — Он смело посмотрел на меня. — Но ведь вы знали, товарищ генерал. Вот и сбылось, что загадано!

Я сердечно поблагодарил солдат. Первый гвардейский значок прикрепил к гимнастерке старшины Пономарева, второй вручил рядовому Щеглову, а третий взял себе.

— Тоцкий, чарки на стол!

Мы чокнулись, выпили и крепко поцеловались.

В адрес дивизии непрерывно поступали поздравления. Новых гвардейцев приветствовали Военные советы двух армий, в состав которых мы входили: 64-й и 62-й. Радовались нашим успехам командиры и бойцы дивизий С. С. Гурьева, В. А. Горишного, Н. Ф. Батюка, А. И. Родимцева и В. П. Соколова.

Из-под Орла, с Брянского фронта прислал телеграмму мой друг и боевой соратник, чью дивизию мы сменили на «Баррикадах», Леонтий Николаевич Гуртьев.

Дивизия готовилась к парадному построению.

Бойцы отдохнули, всем было выдано теплое обмундирование, новое оружие. Высокую честь стоять на правом фланге заслужил 344-й стрелковый полк — Указом Президиума Верховного Совета СССР он награжден орденом Красного Знамени. Вспоминаем первый бой этого полка на «Баррикадах» и ослепшего в том бою полковника Реутского. Многих ветеранов уже нет среди нас, да и весь полк сведен в два малочисленных батальона во главе с замечательными командирами — капитанами Бербешкиным и Немковым.

— Смирно, равнение на середину!

Я иду навстречу Чуйкову, Гурову, Крылову. Докладываю:

— Семидесятая гвардейская Краснознаменная стрелковая дивизия для встречи Военного совета шестьдесят второй армии построена.

Гвардейцы дружно отвечают на приветствие командарма. Он оглядывает строй и тихо говорит:

— Иван Ильич, ты все части построил?

— Все, товарищ командующий!

— Маловато людей.

— Зато гвардейцы. И думаю скоро получить пополнение.

— А кто тебе его даст?

— Госпитали, мы об этом уже договорились, и думаю взять с собой некоторую часть раненых, для воспитания будущего пополнения.