Фил Коллинз - Я еще жив. Автобиография [litres]

Но я все равно оставался главной звездой на орбите Ховарда и Блейкли. Они дружили с Мартином, еще одним знакомым из «La Chasse», который, как оказалось, был водителем Ринго Старра. Однажды он спросил Блейкли в клубе, знает ли он какого-нибудь хорошего ударника. «Конечно, – ответил Блейкли. – Я найду тебе кого-нибудь».

Блейкли позвонил в дверь тогда, когда я все еще вылезал из ванны. «Что ты делаешь сегодня вечером?»

«Ну сейчас идут Top of the Pops по телевизору…» – отвечал я не слишком уверенно. На тот момент просмотр групп, представлявших свои синглы в еженедельном музыкальном чарте, был самым коротким путем к сцене.

«Забудь об этом. Хочешь поехать в студию «Эбби-Роуд» на сессию записи?»

Он не сказал ничего о музыканте, который должен был записываться, но при одном только упоминании «Эбби-Роуд» у меня резко вспыхнул интерес. Не важно, кто это будет… Я увижу место, где записывались The Beatles … Маккартни объявил, что уходит из группы, всего несколько недель назад, и он только что выпустил сольный альбом МсСаrtney. Все только и говорили о распаде «Великолепной четверки». Их последняя песня Let It Be только-только появилась на прилавках магазинов, как уже идет лихорадочное обсуждение первого сольного альбома одного из участников группы.

Но я не был готов думать на ходу и одновременно закутываться в полотенце. На тот момент в работе было глубокое затишье, моя карьера все еще находилась в зачаточном состоянии, и это был шанс показать свое мастерство музыканту, который был достаточно хорош, чтобы подписать контракт с «Эбби-Роуд». Я профессиональный барабанщик без работы, и вот работа для меня.

«Когда мне нужно там быть?»

Я оделся для мероприятия, что означало: я надел футболку и джинсы. Я девятнадцатилетний длинноволосый парень. Я выгляжу – так. Я вызвал машину, запрыгнул в нее и был невероятно доволен тем, что произнес бессмертную фразу: «Шофер, «Эбби-Роуд», пожалуйста».

Когда я приехал, на ступеньках у входа в студию стоял водитель Мартин. «Заходи, заходи, мы ждем тебя».

«Да? Меня? – удивился я про себя. – А кто это «мы», о которых он говорит?»

Он провел меня внутрь, и мы немного поговорили. «Они здесь уже четыре недели, – сказал он. – Они потратили тысячу фунтов стерлингов . Но не записали ничего».

Я задумался. «Да, по-видимому, все серьезно».

Я зашел в студию номер два и увидел сцену, которая сейчас так знаменита. Там в самом разгаре была фотосессия участников, записывавших загадочную музыку; весь состав встал в один ряд: длинноволосый Джордж Харрисон (в тот момент я был рад, что у меня тоже длинные волосы), Ринго Старр, продюсер Фил Спектор, легендарный организатор туров The Beatles Мэл Эванс, пара музыкантов из Badfinger, переквалифицировавшийся в художника басист Клаус Форман, выдающийся клавишник Билли Престон, виртуоз педальной слайд-гитары Питер Дрейк и звукоинженеры The Beatles Кен Скотт и Фил Макдональд.

Позже я вспомнил, что тогда среди них не было Джинджера Бейкера. Также я узнал, что Эрик Клэптон, скорее всего, уже ушел, когда я приехал.

Наконец до меня дошло: Джордж был в процессе создания первого сольного альбома после распада The Beatles, и я каким-то образом оказался прямо в центре событий. Ну или с краю.

Все перестали говорить, когда я вошел. Я почувствовал на себе их хмурый вопросительный взгляд: «Кто этот парень?»

Водитель Мартин быстро произнес: «Это перкуссионист».

Я не осознавал до конца, какова будет моя роль во всем этом, но слово «перкуссионист» звучало нормально, даже несмотря на то, что я себя особо таковым не считал. В любом случае придираться уже не было времени, так как Джордж Харрисон уже говорил со мной: «Прости, мужик, – протянул он с небольшой картавостью, характерной для скауза [22] Акцент и диалект английского языка; наиболее распространен в северном графстве Мерсисайд. . – Ты здесь не так долго пробыл, чтобы попасть на фотографию». Я нервно засмеялся, немного смутившись.

Дрожали ли мои ноги под расклешенными джинсами? Скажем так, я чувствовал уверенность, но не самоуверенность. Я знал, что впереди меня ждала сложная работа – во-первых, впечатлить этих ребят, а во-вторых, хорошо сыграть на перкуссии, а это значило совсем не то же самое, что сыграть хорошо на барабанах. Перкуссия включает в себя много всего, охватывая такие инструменты, как конги, бонго, бубен и другие. Дело было не в том, что нужно было играть на новых для меня инструментах, а в том, что играть на любом из них было целой наукой.

Атмосфера была… расслабленной . Никаких высококвалифицированных специалистов из EMI [23] EMI ( англ . Electric & Music Industries) – британская компания, известная своей медиагруппой; была одной из крупнейших звукозаписывающих компаний мира. в лабораторных халатах, но и никаких признаков того, что они были накурены. Позже я читал о том, что Джордж Харрисон придумал тогда сжечь немного фимиама, но я ничего не почувствовал.

Фотосессия закончилась. Все продолжили заниматься своим делом. Меня повели наверх, в аппаратную комнату – ту самую, в которой сидел Джордж Мартин во время трансляции исторической телепрограммы Our World в 1967-м, когда The Beatles пели All You Need Is Love для четырехсот миллионов зрителей. На том же кресле продюсера сидел Спектор. Нас представили друг другу, он был вежлив, хотя и не особо говорил со мной. Я все еще не до конца понимал, что нужно делать. В помещении по-прежнему было темно. Как минимум там не горели прожекторы. Я не заметил ни одного.

Меня снова ведут по ступенькам, и Мэл Эванс – в больших очках и с пышной челкой (даже организатор туров у The Beatles был рок-звездой) – показал мне мое место. «Вот твои конги, дружок, рядом с барабанами Ринго».

Я посмотрел на них. Я хотел потрогать эти барабаны. Почувствовать их. Если бы мне позволили прижаться к ним щекой, я бы сделал и это. Как Ринго настраивает их? О-о, полотенце на малом барабане, это интересно.

По моему мнению, Ринго великолепный барабанщик. В тот период его резко критиковали. Но я всегда считал и до сих пор считаю, что он делал на барабанах волшебные вещи. Это было не просто так – у него было отличное чувство музыки. И он это понимал. Через много лет, когда я встретил его, я сказал, что я его поклонник. Но тогда Бадди Рич его оскорблял, и даже Джон Леннон осуждал его.

Супер, да? Сказать миру, что Ринго был даже не лучшим барабанщиком The Beatles. Я помню, как читал его интервью в Modern Drummer – я не пропускал ни одного выпуска, – в котором он говорил, как люди относятся к его «забавным маленьким сбивкам». Было видно, что его это уже раздражало. «Это не забавные маленькие сбивки. Они очень серьезные», – говорил он. Действительно, в A Day in the Life, например, они потрясающие, сложные, самобытные, оригинальные. Совсем не такие простые, какими могут показаться. Меня можно было считать поклонником Ринго, и я совсем этого не стеснялся.