Сергей Галицкий - Из смерти в жизнь… От Кабула до Цхинвала

И сразу в памяти возникло видение… Он понял, что находится теперь в каком-то другом измерении, во власти других, более могучих сил. И он знал, что должен сделать… Собрав в кулак жалкие остатки сил, «Старый» спустился вниз и пошёл туда, где бил пулемёт «духов». Он шёл, сильно хромая и сжав зубы до боли, с закаменевшим лицом. Проходя через двор, он наткнулся на группу гражданских, в основном, стариков и старух. Они суетились около входа в подвал, пытаясь сбить с него замок. Они что-то кричали ему, но он не слышал их и упорно шёл вперёд.

Наконец, он дошёл до дома, из подвала которого бил пулемёт. Прямо перед ним двое «духов», согнувшись, тащили ящик с патронами. Он выстрелил короткой очередью, полагая, что за грохотом пулемёта его выстрелы никто не услышит. Перешагнув через тела, он начал медленно спускаться по крутым ступеням. Грохот стоял такой, что закладывало уши. На голову и плечи сыпалась штукатурка.

У дверного проёма он отдышался, прислонившись к стене, и выщелкнул магазин из окна приёмника. Магазин был пуст. Он лихорадочно зашарил по карманам разгрузки, но по лёгкости магазинов понял, что все патроны он расстрелял, пока они прорывались к пятиэтажке.

«Старый» глубоко вздохнул, приготовил гранату и шагнул в подвал…

На фоне окна чётко были видны трое «духов» у ДШК, изрыгающего выхлопы пламени. Подвал дрожал мелкой дрожью… «Старый» метнул гранату под пулемёт и упал на бетон пола. Взрыв сотряс весь дом, и отбросил «Старого» в сторону выхода, полностью оглушив его. Придя в себя, он приготовил вторую гранату и пополз к окну. Опираясь на станок покорёженного взрывом пулемёта, он поднялся и увидел «духов», отходящих по улице. Он метнул вторую гранату прямо в их скопление. Потом третью… Оставалась одна — крайняя… «Старый» подумал… и швырнул её в кучу убегающих «духов»…

Дальше был чёрный провал. Он быстро-быстро летел в какой-то чёрный колодец, крича от боли…

Несколько солдат-срочников мотострелкового полка с удивлением и каким-то ужасом на детских лицах смотрели на «Старого»… В изорванном в клочья обмундировании, весь залитый кровью, с чёрным от гари и боли лицом, он сидел на полу подвала среди трупов «духов» и… смеялся. А по щекам, вымывая светлые дорожки на лице, катились то ли слезинки, то ли капли воды из пробитых осколками водопроводных труб…

Рассказывает подполковник Сергей Борисович Яновский:

— В 90-е годы я служил в 55-й дивизии морской пехоты Тихоокеанского флота. В самом начале января 1995 года Андрей Сумин, наш ротный, мне говорит: «В Чечне бойня. Наверное, будут набирать туда и от нас. Но как что будет — не знаю…».

Первую команду собрали очень быстро, второпях. Людей снимали прямо с кораблей, не особо рассматривая их личные дела. Так и отправили. А вот потом подход изменился. И когда уже я собрался туда, то рапорт написал сам. Рассматривали его очень долго, и только в конце января 1995 года я получил разрешение, так что в Чечню я попал уже в феврале 1995 года.

Для отправки надо было сначала поехать в Славянку, где стоял отдельный полк морской пехоты Тихоокеанского флота, на полигоне которого проходило боевое слаживание.

На следующий день после оформления документов в Бамбурове или, как мы его называли, «Бомбее», нас погрузили на корабли. Шли сначала рекой, а потом — морем в сторону аэродрома. Высадили нас в бухте рядом с запасным аэродромом. Наверное, это было сделано с целью скрыть нашу отправку от остальных. Команду получили: «Никуда не отходить, всем стоять на месте!». Тут же быстренько открыли твиндеки у десантных самолётов ИЛ-76 и погрузили нас внутрь, что селёдок в бочку.

Летели мы с посадкой в Новосибирске. Там на полосе снежок, холодно… Но — что удивительно — выйти в туалет разрешили только офицерам! А матросы — даже не знаю как — сидели и терпели до конца полёта. А ведь летели мы до Моздока часов восемь!

Настроение было обычное, хотя все чётко осознавали, что не на прогулку летим. Знали ведь, какие потери были у наших в январе в Грозном. И была ещё одна причина такого настроя: люди просто пили, чтобы заглушить тревогу, а некоторые продолжили пить и дальше, уже после прилёта. Но таких без лишних разговоров отправляли обратно. Полной уверенности нет, но, возможно, что кто-то из них делал это специально, чтобы оказаться подальше от войны.

Когда мы вышли из самолёта в Моздоке, первое ощущение — хорошо!.. Вздохнули полной грудью. И немудрено, ведь десантный вариант ИЛ-76, на котором мы прибыли, это огромная металлическая труба с маленькими лавочками. А ещё мы все с оружием, с боекомплектом…

Погода стояла отличная: весеннее солнышко светит, тепло. У кого-то даже мысли появились позагорать, пока суть да дело… Но уже минут через десять нашу разведроту (рота была урезанная: три офицера, четыре мичмана и двенадцать бойцов) построили и посадили в вертолёт. Мы полетели под Грозный.

Задача была поставлена такая: сменить то, что осталось от роты 165-го полка морской пехоты, вжиться в район и ждать подхода основных сил.

Рота 165-го полка стояла на высоте рядом с газораспределительной станцией. Парни, которых мы меняли, уходили с бодрым настроением, которое очень хорошо передают слова известной песни: «В Моздок я больше не ездок». Они нам рассказали, какие могут быть провокации, откуда обстреливают. Хотя на тот момент общая обстановка вокруг была уже относительно спокойная. Ещё кое-где стреляли, но днём можно было передвигаться относительно свободно, хотя, конечно, не в одиночку. Что запомнилось: всюду стоял ужасный запах трупного гниения…

В планах был перенос сюда штаба объединённого полка морской пехоты, который мы должны были охранять и с этого места работать — выводить батальоны. Общей задачей полка был захват Ведено.

Заняли позицию у газораспределительной станции внизу. Приехали и командир полка, и штабные. По плану, на следующий день первой на боевую высоту Гойтен-Корт должна была вставать рота нашего десантно-штурмового батальона. Командиру роты тут в голову пришла такая «гениальная» мысль: а вдруг на высоте «духи», а мы придём раньше; поэтому приехал он с ребятами на высоту не утром, а накануне вечером! А «духи» (почему-то!) знали точно, что рота заняла позиции на высоте раньше времени.

Между газораспределительной станцией и высоткой было метров триста-четыреста, а в низине росли густой кустарник и деревья. «Духи» зашли в этот кустарник и постреляли сначала в сторону десантно-штурмовой роты, а потом — в сторону штаба. И понеслось… Мы начали воевать друг с другом. Вот что получилось благодаря внезапному озарению командира роты.

Штаб стал вызывать помощь: мы тут чуть ли не в окружении бьёмся! Но через некоторое время всё-таки разобрались. Начальник разведки полка Паша Гапоненко (а он к тому моменту уже знал, что на высоте наши) даёт мне бинокль и на высоту показывает: «Вон точка работает. Как лупит!.. Без перерыва кладёт очереди веером!». Тут пулемёт замолкает. Пашка: «Смотри!». Вижу — тень движется, тык-тык-тык… Спрашиваю: «Что, отходят?». — «Да если бы! За патронами побежал». Через пять минут тень в обратную сторону — тык-тык-тык… И снова начинает стрелять по нам. Хорошо, что в этот раз никого не зацепило.