Сергей Галицкий - Из смерти в жизнь… Записки военного священника

Было это в Ханкале. Недалеко от взлётки стоял один отряд спецназа. Между своими убытиями в другие подразделения и «горными набегами» я обычно останавливался в нём. На территории отряда тогда стояли несколько крестов. Их ребята своими руками поставили. Один, самый заметный, был установлен недалеко от импровизированного плаца. Крест был большой, вокруг него — невысокая оградка, за ней метрах в двух-трёх со всех сторон стояли палатки. Как-то раз я прилетел в Ханкалу зимой. И почти сразу уехал в горы. Пока ездил, в Ханкале произошёл страшный пожар. Палатки старые. Наверное, искра из печки упала на одну палатку, и та загорелась. В результате все палатки вокруг сгорели вместе с имуществом. А горят-то промороженные военные палатки ого-го как! Ребята кое-как повыскакивали, хотя один человек всё-таки погиб. Но могли бы сгореть все, ведь пожар начался ночью. Возвращаюсь в Ханкалу и вижу — уже новые палатки ставят. Иду к тому месту, где крест находился (он был в самом центре пожара), и наблюдаю нечто необъяснимое! Вокруг креста всё сгорело дотла, даже оружие. Но не то что сам крест, даже ограда и кустики около него не опалились! Как такое могло случиться, когда на расстоянии двух метров от оградки пылали пять палаток, никто не смог объяснить. Я помню, что многих крестил у этого креста. Меня в палатки вокруг ребята часто звали на беседу. У них был настоящий интерес к вере. И после разговоров со спецназовцами я понял, что ребята сами осознали, что во время пожара произошло чудо Божие, благодаря которому они остались живы…

Я работал у разведчиков в Ачхой-Мартане. Мы собирались с выделенной нам охраной из СОБРа отправляться в Ингушетию в Магас. Я отслужил молебен, освятил оружие. Ребята пошли за вещами, а я остался у машины. Ещё когда служил молебен, обратил внимание на странный звук. Ба-бах! Через какое-то время опять — ба-бах! Как будто кто-то кидает что-то. Я один остался, делать мне всё равно нечего. Да и интересно стало. Перешёл через насыпь небольшую и вижу: там столб вкопан, перед ним парнишка в оливковом берете в этот столб тесак здоровый мечет. Нож плашмя попадает, потому и звук такой, когда железяка о дерево стукается. Подхожу к нему и говорю: «Дай кинуть!». — «Да пожалуйста!». Взял нож в руку и думаю: с меня-то взятки гладки. Ну кину и кину, от священника подвигов великих никто не ждёт. Размахнулся и как метнул! Нож в столб воткнулся чётко… А парень-кавказец так на меня удивлённо смотрит… Я к нему поворачиваюсь, напыжился и говорю: «Учись, сынок!». И пошёл… Иду, мне самому смешно. Но к нему повернулся спиной, он-то лица моего не видит! Парень этот сдулся сразу, больше нож не метал. А потом вообще исчез куда-то. Ножи до этого я, конечно, метал. Как все мальчишки, в детстве. Но тут я метнул безо всяких переживаний — попаду или не попаду. Бросил, можно сказать, от нечего делать, от скуки. А получилось вон как! Ребята подошли. Мы погрузились и поехали в Магас. И уже на подъезде к КПП «Кавказ» они мне рассказали страшную историю. Это произошло на этом самом месте во время Второй чеченской. Они так же ехали, по их машине отработал снайпер. Попал в офицера. Тот скончался на месте. Вытащили его из машины. Положили на обочину. Тут у него телефон зазвонил в кармане. Ответили. А это его дочь звонит. Кричит в трубку: «Папа, папа! Я первый класс закончила!». А ребята стоят и чуть не плачут. Настолько было дико детский голос услышать в этот момент, когда только что убитый отец на земле лежит… Тогда я до внутренней дрожи в очередной раз прочувствовал всю жестокость войны. Похожее чувство было у меня на кладбище в Беслане. Место очень тяжёлое. Матери, многие из которых при захвате школы потеряли всю семью, практически живут на этом кладбище. Я ходил по самой школе с ребятами, которые сами участвовали в штурме. Они рассказывали без всяких прикрас, что там на самом деле происходило. Рассказывали о том, как боевики по детям стреляли. Ведь почему в «Альфе» и «Вымпеле» было столько потерь? Да потому, что боевики по детям стреляли, а бойцы собой детей закрывали. В Беслане этот подвиг наших спецназовцев помнят. Люди его оценили.

В одну из командировок мы приехали в подразделение ФСБ. Со мной на Кавказ очень часто ездил помощник Саша Рогожин. Человек он уникальный, настоящий подвижник. Во-первых, у него куча детей. И после каждой командировки они всё прибавлялись и прибавлялись. Во-вторых, человек он очень ответственный, по характеру очень скрупулёзный, въедливый. Профессиональный начальник штаба. Он меня очень сильно разгружал от вопросов размещения, согласования всех наших передвижений, оформления документов. Но лучшая характеристика его деятельности прозвучала из уст офицера ФСБ. Подходит ко мне как-то один из их оперативных работников: «Батюшка, а из какого управления наш сотрудник, который с вами ездит всегда?». Я не сообразил даже, о ком речь. — «Это вы о ком?». — «Да Сашей зовут. У него ещё позывной «Монастырь». Я потом над Сашей ещё долго подсмеивался. Но на самом деле, если фээсбэшники посчитали его за своего, то это о многом говорит. Сказалось и то, что срочную службу Саша служил в Гарболовской бригаде ВДВ. И когда мы с ним под Элистанжи в 2009 году оказались в центре реального боя, он выскочил на простреливаемое пространство и из РПГ-26 выстрелил по «духам». Сашу не первый раз приняли за таинственного агента. Прилетели мы в августе 2008 года после войны в Осетии в Ханкалу. Помню, жара стояла дикая… Зашли навестить знакомых разведчиков. А Саша — в трофейном американском камуфляже, причём в самом откровенном, в котором американцы в Ираке сейчас воюют. Он даже наклейки с него не снял. Сидит Саша в своём американском камуфляже, важный такой, с разведчиками болтает. А я отошёл в сторону и вижу: все, кто проходит мимо, останавливаются и в сторону Саши косятся. И тут, как говорится, «Остапа понесло…». Я им стал такую лапшу на уши вешать: это нелегальная разведка и т. д. и т. п. Некоторые поверили… Саша прекрасно стреляет из всех видов оружия. Так что долгое время он был моим идеальным помощником и телохранителем. Но сейчас мне приходится ездить в командировки без него. После рождения очередного ребёнка его жена грудью встала на его пути и сказала: «А если что-то с тобой случится, кто всю эту ораву будет кормить?..».

Во время путешествия по подразделениям есть одна проблема. Уж очень любят на войне всякую живность разводить. Кошки-то ладно… Кошек я сам люблю. А вот с собачками посложнее. Бывает, что из одного подразделения в другое без палки-то и не пройдёшь. Приезжаешь один раз — такой милый щеночек с тобой играет!.. А через год прибыл туда же — там такой монстр бегает, что без дубины мимо него не пройдёшь. Ни разу меня, слава Богу, не покусали собачки, Господь миловал. Но попытки были, и неоднократные…