Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1802-1825. Том I

Флот, пришедший из Черного моря и вставший на Корфу, состоял из 3 линейных кораблей, одного 44-пушечного фрегата, трех меньших фрегатов и множества бригов и авизо, он был усилен эскадрой капитана-командора Грейга, которая прибыла из Балтийского моря с двумя линейными кораблями, одним фрегатом и одним корветом. Затем, после того как я покинул Корфу, сухопутные войска были дополнены еще тремя полками, а эскадра адмирала Сенявина силой в 6 линейных кораблей прибыла из Кронштадта и сделала нашу морскую силу в Средиземном море более чем достаточной, чтобы умерить преобладание здесь английского флага. Этой великолепной стоянкой Россия была обязана единственно энтузиазму, с которым Павел I принял титул Великого магистра Мальтийского ордена. Все его намерения и политические шаги обратились к обладанию скалой, которая стала престолом его нового сана. Горячее желание водрузить здесь свой штандарт заставило его выставить крупные вооруженные силы и вступить в те тесные связи с Англией и Австрией, которые породили блестящую кампанию Суворова в Италии, несчастья корпуса Корсакова в Швейцарии и гибельный десант Германа в Голландии. Император Павел, всегда нетерпеливый в проявлениях своей воли, назначил даже своего наместника, коменданта и адъютантов крепости, которую он страстно желал. Эта самая нетерпеливость, которая вовлекла его в бесполезную войну против Франции, заставила его также быстро переменить партию, и гнев, внушенный ему против Бонапарта удачным налетом того на Мальту во время его похода в Египет, сменился на милость, лишь только Бонапарт предложил уступить ему свое завоевание.

Все наши агенты за границей были категорически против того, чтобы вступать в переговоры с французским правительством; однако это последнее, желая всеми силами оторвать Россию от альянса с Англией и Австрией, не жалело никаких средств, чтобы угодить Императору Павлу, и, наконец, через нашего посланника в Гамбурге довело до него предложение освободить для него Мальту. Павел тотчас направил в Париж генерала Спренгпортена, полностью и искренне сблизился с Францией, наши пленные там были снабжены обмундированием и вооружены, чтобы сформировать гарнизон Мальты; гнев Павла против Англии не имел более предела, как только эта держава захватом этого острова разрушила все его проекты. Он объявил войну английской нации и был готов объявить ее всем державам, которые успешно сражались против революционных армий, и помышлял уже разделить Европу между Россией и Францией, когда смерть пришла остановить его в его порывах и уберечь Россию от войны, последствия которой были бы непредсказуемы.

Во время всей этой бури, которую Император Александр успокоил своим восшествием на трон, Корфу оставался занятым нашими войсками; это позиция величайшей важности; она дает России преобладание на Средиземном море, тем более заметное, что оно поддерживается желанием греков, которые снаряжают здесь весьма значительное количество торговых судов. Россия за счет этой позиции поддерживает свои прямые связи с греками на материке и на островах и питает надежду на их освобождение. Оттоманская Порта оказывается, так сказать, блокированной нашими силами и может лишь следовать нашей политике или, порвав с нами, спешить к своей гибели; наши войска с Корфу способны двинуться к Константинополю, в то время, как наши армии, перейдя Дунай и преодолев Балканы, угрожали бы Адрианополю.

Корфу к тому же стал целью для нашего флота; шведы на Балтике и турки на Черном море не могут более воевать против нашей державы, и наши военные моряки, запертые таким образом в двух озерах, где они не находят более противников для сражений, стали почти бесполезными, далекими от того, чтобы совершенствоваться, и подвергались риску позабыть свое занятие.

Почти напротив острова Корфу находится Албания, которая составляет часть огромных владений Али-паши из Янины; человек весьма предприимчивый, вассал Порты и в то же время независимый; он с завистью глядит на все европейские державы, которые утвердились на Ионических островах, тем более, что он опасается своих подданных, которыми он правит только террором и страхом казней.

Он хотел завоевать маленькое племя так называемых сулиотов, которое занимало 5 деревень на почти неприступных горах, и которое, благодаря своему положению и своей бедности избежало ига турок. На протяжении 17 лет эти храбрые горцы защищались против всех попыток Али-паши с почти невероятным упорством и ожесточением. История этой войны показывает, что греки могут еще быть тем, чем были их предки; женщины заряжали ружья своих мужей и предпочитали броситься с вершины утесов, нежели сдаться врагу. Утомленный этим упорным сопротивлением, Али, наконец, предложил мир оставшимся из этих несчастных; то, что не смогла сделать сила, было исполнено ловкостью и деньгами; сулиоты продали свою родину, политую их кровью, и обязались отправиться на Ионические острова, ничто не смогло их заставить признать господина. Они прибыли на Корфу в числе 600 человек, бывших в состоянии носить оружие. Они были размещены в разных деревнях, и генерал Анреп предложил принять их на нашу службу.

Надежда, что война между Россией и Турцией сможет в один прекрасный день вернуть их победителями на их родину, и соответствие религии заставила их с жадностью принять это предложение.

Мне было поручено командовать этим сулиотским легионом; я не осмелился говорить о том, чтобы его организовывать, ибо мне казалось, что 17 лет смертельной войны были самой военной организацией. Я только разделил их на сотни и десятки для того, чтобы знать, к кому из сотников или десятников я должен был обращаться, чтобы сообщать им приказы, или кого я должен был делать ответственным за эксцессы, которые совершались довольно часто. Сотники и десятники, которых выбрали они сами, имели дозволение носить темляк и получали весьма значительное жалование. Поскольку я сам лично вручал им точно во все месяцы денежное содержание, которое им причиталось, и старался обеспечить им все преимущества, которые были в моих силах, они прониклись ко мне доверием и согласились даже разместиться в казармах. Им была доверена защита острова Видо, куда 30 человек поднимались ежедневно и исполняли со всей строгостью, какую только можно представить, данные им предписания.

Мало-помалу они сами начали подражать нашим солдатам, этому поддерживанию субординации, и постигать, что для того, чтобы служить сообща с нашими войсками, они должны приспособиться к роду упорядоченных движений, что начальник может управлять с быстротой при помощи команд или сигналов. Я выбрал свисток, каждый сотник имел один такой, чтобы повторять тотчас сигнал, который я подавал; всякий маневр был сокращен до того, чтобы рассредоточиться, быстро выдвинуться вперед, перестроиться и переместиться направо или налево. Такие маленькие учения, подобия войны, которые всегда следовали после приема пищи, забавляли это воинственное племя, и я имел удовольствие дать для генерала Анрепа небольшие маневры, которые совершенно удались и которые состояли во взятии и обороне деревни и садов.