Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1802-1825. Том I

Около двух часов пополудни французы стремительно атаковали наш правый фланг. Войска под командованием генерала Тауэнцина уступили численному превосходству неприятеля; войска генерала Бюлова ускоренным шагом пришли на помощь своим товарищам, но повторяющиеся атаки французов также вынудили их отойти назад после ожесточенного боя.

Кронпринц Шведский направил на подкрепление пруссаков часть шведской пехоты и несколько батарей конной артиллерии. Наше крыло не было задействовано, я находился в свите кронпринца, который с возвышения мог наблюдать за всеми действиями противника. Я стал свидетелем очень красивого ответа, который он дал адъютанту генерала Бюлова, сообщившего ему о том, что пруссаки отходят с боем.

Передайте Вашему генералу, — сказал Бернадот, — что, если он отступит хоть на один шаг, я его разжалую в солдаты. Пусть он помнит, что сегодня пруссаки должны защитить свою столицу, своих жен и свою честь.

Этот энергичный ответ произвел свое действие, генерал Бюлов перешел в атаку, мужество пруссаков удвоилось; они обрушились на колонны противника с такой яростью, которой ничто не могло противостоять. Схватка достигла наивысшего напряжения, и к концу дня французы в свою очередь были вынуждены уступить, оставив поле сражения, покрытое телами погибших.

Берлин был спасен, слава этого дня принадлежала пруссакам. В бою приняло участие небольшое количество шведов и, за исключением некоторого количества артиллерии, никто из русских не сражался. Это важное по своим результатам сражение получило название битвы при Гросс-Бееренге, по названию деревни, расположенной в границах нашей позиции.

При открытии этой кампании мне дали под командование Павлоградский гусарский полк, Волынский уланский полк и батарею конной артиллерии. На следующий день после сражения при Гросс-Бееренге мой отряд усилили еще три казачьих полка, и я получил приказ преследовать неприятеля.

Маршал Макдональд отступал по нескольким дорогам к Ютербоку. На каждом шагу мы встречали повозки с военным снаряжением, брошенных раненных, мы захватили большое количество мародеров, которые после вчерашнего поражения разбрелись по соседним деревням. Около Треббина я повстречал часть неприятельской армии, которая, стремясь обойти болота, простиравшиеся до этого города, медленно шла по поперечным дорогам и отдыхала у небольшой деревни Людерсдорф. Местность была настолько заболоченной, что было невозможно предпринять что-то серьезное, мы обменялись пушечными выстрелами, и французы несколькими колоннами продолжили свое движение к Луккенвальде. Я преследовал их арьергард, который умелыми действиями не позволял мне себя отрезать.

Подойдя к Ютербоку и не обнаружив там основных сил французской армии, а также приняв в расчет открытую местность, на которой я мог не опасаться каких-либо неожиданностей, я принял решение атаковать арьергард, который был отброшен в этот город. В этот момент с двумя полками егерей прибыл граф Орурк. Он одобрил мой план и присоединил к моему войску 14-й егерский полк. Я послал часть конницы обойти город на нашем правом фланге, и, поставив егерей в голове колонны, двинул за ними остальную кавалерию, чтобы штурмовать ворота Ютербока. Наша пехота сильным натиском опрокинула неприятельских стрелков, рассыпанных в предместьях, пробилась через ворота и после получасового боя захватила город.

Я преследовал неприятеля во главе кавалерии. Несколько французских эскадронов прикрывали отступление своей пехоты, они были атакованы двумя эскадронами Волынского уланского полка и обращены в бегство. Наша кавалерия, обойдя город, оказалась в тылу противника. Увидев, что дорога перекрыта, неприятель больше не заботился ни о чем, как только найти путь к бегству, и бросился в находившийся в стороне соседний лес. Приближалась ночь; огни, появившиеся слева от нас, и донесения наших патрулей известили нас о прибытии армии Макдональда, которая следовала не по большой дороге.

Граф Орурк приказал мне отступить, оставив в городе Ютербок только один батальон егерей в качестве авангарда. Остальная часть нашего отряда расположилась биваком на выходе из этого города.

Это незначительное дело стоило нам не более 20 человек, тогда как в наши руки попало около 300 пленных. На следующий день все силы неприятеля пришли в движение и выступили на Ютербок. Батальон егерей получил приказ оставить город, и мы приготовились к бою.

Вскоре вражеские стрелки выдвинулись из города, их количество заставило наших стрелков отойти. Разгорелась артиллерийская канонада, но в течение более чем целого часа неприятельские колонны не решались идти на нас.

Ввиду подавляющего превосходства французов, граф Орурк приказал отступать; сам он с пехотой отошел к Цинне, приказав мне прикрыть его движение и встать с кавалерией на его правом фланге возле деревни Класдорф. Неприятель преследовал нас очень слабо, и к концу дня мы отбросили его аванпосты, расположив наши на виду Ютербока. Этот город находился на правом крыле армии Макдональда, стоявшей на красивой равнине, отделенной от границы наших аванпостов только небольшим оврагом, прорезанным ручьем. На следующий день обе стороны остались на прежних позициях, к вечеру прибыл граф Воронцов для того, чтобы принять командование нашим отрядом. Он тотчас приказал идти на врага; его аванпосты были опрокинуты, и наши солдаты продвинулись до ворот Ютербока. Ночь положила конец бою.

На рассвете французы оставили этот город и потянулись к Виттенбергу. Мы последовали за их движением, фланкируя с правой стороны их марш. Около деревни Марцана неприятель занял позицию. Кронпринц Шведский выдвинул к тому же месту весь корпус генерала Винценгероде.

Этот последний с частью кавалерии провел рекогносцировку, во время которой было сделано несколько пушечных выстрелов. После полудня неприятель захватил высоту, с которой мог угрожать нашему биваку, так как мы и не помышляли о том, чтобы занять позицию.

Меня послали выбить неприятеля. Эта задача могла оказаться трудной, если бы он решил стоять твердо. Но противник, может быть, опасаясь всеобщего столкновения, уступил мне местность, и я поставил свои орудия и кавалерию на расстоянии ружейного выстрела от его линий. Нам это дело обошлось в несколько убитых лошадей.

На следующий день задумали провести совместную атаку с генералом Бюловым, который должен был дебушировать на нашем левом фланге, оконечность коего составлял я с моим отрядом. Весь наш корпус построился в атакующий боевой порядок, Винценгероде ждал начала движения пруссаков, а те, вероятно, ожидали, когда приступим к делу мы. Так как я был лицом к лицу с неприятелем, то мне было приказано стрелять из пушек в надежде, что этот шум послужит Бюлову сигналом к наступлению. Но он не понял этого, а я остался в дураках, ибо получил столь горячий отпор от столь превосходящей и столь хорошо направленной артиллерии, что был рад прекратить пальбу, вызвав тем самым прекращение огня со стороны неприятеля, после того, как у нас совершенно без толку погибло много людей. Противник не имел намерения сражаться на этой позиции, а мы ещё менее стремились его атаковать.