Галина Бакшеева - Танки идут на мины

Вскоре после прорыва из-за бугров и холмов, сожженных гитлеровцами хуторов поползли колонны пленных.

Наши танкисты по достоинству оценили работу механических миновзрывателей, позволивших им с ходу и без потерь форсировать минные поля и добиться успеха в захвате хуторов.

Мина обезврежена…

Полковник В. С. Архипов невольно сравнивал: «Из танков, шедших на левом фланге без тралов, 11 подорвались на минах. Они не прошли передний край и не выполнили тем самым поставленной задачи».

А комиссар 310-го танкового батальона Н. А. Пантелеев говорил о тральщиках: «Это дивная штука. Сожалели, что их было так мало. Они позволили нам прорваться к Вертячему без особых потерь».

В те дни, когда в междуречье Волги и Дона завершалось окружение 330-тысячной группировки 6-й гитлеровской армии и развертывались наступательные операции, до обидного не хватало танков-тральщиков.

В ноябрьских и декабрьских боях то на одном участке, то на другом танки-тральщики обеспечивали линейным танковым подразделениям и пехоте безопасные проходы в минных заграждениях противника. Или, действуя с авангардом, они вели разведку дорог на минирование, по которым двигалась основная часть войск и боевой техники, способствуя ускоренному продвижению наступающих частей и их тылов.

Минные тральщики выполняли боевую задачу и в составе 16-й гвардейской танковой бригады 17-го танкового корпуса генерала П. П. Полубоярова при движении передового отряда в направлении от Верхнего Мамона на Кантемировку.

…Командир 16-й гвардейской танковой бригады подполковник Н. М. Филипенко поставил задачу:

«Тральщикам идти с передовым отрядом на Кантемировку. Идти стремительно и вести разведку на минирование основных путей движения бригады. За танками пойдут пехота и тылы» [3] Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712. .

Во время этого рейда танки-тральщики около 60 километров шли в авангарде, проверяя дорогу.

После боев, оценивая возможности тральщиков, подполковник Н. М. Филипенко в докладной на имя командира корпуса писал: «Тралы себя оправдали при прорыве оборонительных рубежей противника, хотя и применялись разрозненно. Требуется их шире внедрять в части, для чего внести в штаты корпусов отдельные подразделения тральщиков, численностью до батальона в 25 тралов» [4] Рукописный фонд Института истории партии МГК и МК КПСС, дело № 712. .

А в отзыве командования корпуса отмечалось, что тралы «будут применяться в предстоящих боях, по конструкции и освоению они просты, в состоянии выдержать марши на значительном расстоянии» [5] Там же. .

В частях, где появлялись тральщики, бойцы неизменно видели офицера небольшого роста, синеглазого, всегда сосредоточенного и внимательного к тем, кто должен был повести их в бой.

Увидел однажды тральщик и лейтенант Иван Петренко.

— Что же это такое? — поинтересовался он у Мугалева.

Павел Михайлович объяснил.

— Ну а если бы на наши Т-70 навесить их? — сказал танкист.

— Давно на фронте? — спросил военинженер.

Лейтенант рассказал, как три месяца спустя после начала войны он поступил во 2-е харьковское танковое училище, которое окончил в июле 1942 года уже в Самарканде. На фронт попал в октябре, под Сталинград, командиром танка. Нет еще и двух месяцев, как он на передовой, но каков враг — уже познал.

Недавно ходил в первую свою разведку — боем выявлял противотанковые средства у деревни Елхи. Зашел далеко в глубину обороны гитлеровцев.

Обратно двигались окольными путями, обходя районы минирования.

— Была бы эта навесная катушка у танка, не пришлось бы искать длинных окольных путей, — заключил Петренко.

Вскоре молодой танкист сам повел в бой машину с тралами.

На каком бы участке фронта ни появились танки-тральщики, они смело прорывали полосы минных заграждений, и ни мины, ни минометно-пулеметный огонь, ни мороз, ни ветер суровой степной зимы не могли их остановить.

Боевые действия на Волге и Дону завершились.

Учитывая опыт боевого применения танков-тральщиков в 1942 году, Мугалев внес улучшающие конструкцию тралов дополнения. Новые образцы тралов, изготовленные в очень короткий срок, были направлены во 2-ю танковую армию под командованием генерал-лейтенанта А. Г. Родина.

Совершив марш-маневр, 2-я танковая армия передислоцировалась в район города Дмитриев-Льговский Курской области.

Мугалев с пятью тральщиками прибыл сюда в начале марта 1943 года.

Зима прошла здесь суровая и снежная. В ледяных, пронизанных февральской стужей полях слой снега достигал свыше метра. Снежные заносы стали главным препятствием на пути передвижения войск. В таких условиях тральщики работать не могли, да и нужды в них не было. Военинженер доложил об этом командующему.

— Ну что же, — сказал генерал-лейтенант А. Г. Родин, — у нас и без того много нерешенных проблем. Например, взорванные и заминированные мосты на реке Свапа на подступах к городу. Возьмитесь за них. Ведь скоро паводок. Перейдя на правый берег, войска могут оказаться отрезанными от баз снабжения. Противник уже взорвал один из трех шоссейных мостов. Нет сомнения, что и остальные подготовлены к взрыву. Этого нельзя допустить, надо упредить его намерение.

Мугалеву выделили группу саперов. Обстрелянные, опытные бойцы, специалисты по минированию и разминированию своих и вражеских оборонительных рубежей, они сразу же поняли план инженера и, не теряя времени, приступили к его выполнению. Сначала удалось распутать сложную схему проводной сети, подготовленной немцами для подрыва с дальнего укрытия двух оставшихся целыми мостов через пойму и русло реки Свапа. Провода перерезали быстро, а спустя два дня обезвредили до сотни разного веса зарядов взрывчатого вещества, прикрепленных к сваям и другим элементам мостов.

Однако один шоссейный участок и пролет железнодорожного моста противник взорвал еще во время боев на ближних подступах к городу. Надо было спешить с их восстановлением до начала паводка. На помощь саперам пришли и местные жители.

Восстановительные работы на мостах уже шли полным ходом, а проблема доставки боеприпасов от Дмитриева-Льговского к переднему краю так и не была решена.

— В ближнем тылу скопились сотни тонн боеприпасов, а передовые части вынуждены беречь каждый снаряд, — говорил военинженеру член Военного совета армии генерал-майор А. В. Мельник. — Подумайте, товарищ Мугалев, что можно предпринять.

Мугалев выехал из штаба и по дороге мысленно анализировал обстановку. «Что же надо предпринять, чтобы найти выход из создавшегося положения?» — думал он. Беспокоило его и то обстоятельство, в котором оказались тралы. Они простаивали в бездействии, а где-то были так нужны! Командование армии будто забыло, с какой задачей прибыл конструктор. У армии своих забот полно. И вдруг подсознательно работавшая мысль толкнула его: «А двухколейная железная дорога, она ведь идет в сторону переднего края. Правда, обе линии рельсов взрывами выведены из строя, и подвижной состав немцы угнали. А что, если из кусков перебитых рельсов двухпутной дороги восстановить один путь? Всего 20 километров отделяют передний край от города. Вот и будет надежная дорога для подвоза боеприпасов даже во время распутицы».