Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Остальные бойцы ехали в салоне броневичка. С умирающим Медведем мы были в багажнике одни. Никто не слышал его стонов, кроме меня, потому что багажник и салон разделяла бронированная панель. Простреленные сухожилия на голеностопе оголились, пахло мясом и кровью. Кто сталкивался когда-нибудь с подобным, понимает, о чём я. Есть запах мёртвого человека — трупный запах, а этот — другой. Он врезается в память навсегда, его ни с чем не перепутаешь.

Так мы доехали до блокпоста у церквушки недалеко от Черевковки, где дежурила скорая помощь. Медведя перегрузили врачам в «газель», они сказали, что отвезут его в больницу. В момент, когда мы перекладывали раненого, ко мне подбежали журналисты и задали несколько вопросов по ситуации на Семёновке. Я быстро натянул бандану на лицо и повернулся к камере. Первые секунд 20 я говорил скороговоркой, не жалея слов в адрес укропов, а потом выразил надежду, что наш командир всё-таки выживет. Оказалось, что это был российский «Первый канал». Позже я нашёл архив этого выпуска, где показали только мои последние слова о Медведе [94] Видео 24 — war16.ru/v24. .

Ранение Вячеслава Рудакова (Медведя)

Интервью Первому каналу 5 мая после боя

После того как Медведя увезла скорая, мы сели в «инкассатор» и собирались ехать обратно на перекрёсток, но кто-то по рации передал, что бой кончился и укропы уехали в сторону Красного Лимана.

В то время, когда я занимался эвакуацией Медведя в госпиталь, Крот успел найти недалеко в посадке ещё одного убитого — им оказался командир из местных ополченцев Волк.

Из воспоминаний Сергея:

«После того как броневик увёз Медведя, Моторола сказал, что нужно ехать на перекрёсток опять, потому что там остались наши раненые и те, кто там залёг в кювете, пережидая активную фазу боя. На БМДшке мы переехали через перекрёсток на ещё одну целую заправку. В клумбе мы нашли тело бойца, который потом оказался командиром подразделения Волком .

— Кладите его на броню сверху, — сказал Моторола.

Спрыгнув на землю, мы с каким-то бойцом взяли за руки за ноги и закинули двухсотого на место, где находился двигатель. Там ещё всегда очень горячо было.

На обратном пути мехвод не церемонился с нами и ехал через перекрёсток быстро, поэтому тело Волка постоянно сползало. Я его ногой за спину придерживал, потом у меня весь ботинок ещё долго был в крови.

Проезжая мимо перекрёстка, где лежал Медведь, Моторола попросил мехвода остановить. Он увидел в 50 метрах от развилки на ж/д переезде двухсотого укра в чёрном шлеме с размозжённой головой. Это, видимо, был тот, кого переехал свой же бэтэр во время отступления.

— Давайте его заберём с собой, — предложил Моторола.

— Зачем? Нафиг он нам нужен? Нам надо уходить отсюда, мы рискуем, — еле уговорили его, чтобы он не забрал этого укра.

Вдруг на нас выезжает со стороны Красного Лимана БТР. Нацгады, видимо, тоже приехали за своими ранеными. Их БТР остановился от нас в метрах 100–150. Наш мехвод повернул башню в его сторону и замер. Никто не стрелял. Я тогда ещё с одним бойцом спрыгнул с брони и укрылся за ней, а все продолжили сидеть дальше — то ли они не понимали, что с ними может быть, то ли бесстрашные такие.

Так простояли наши машины секунд пятнадцать. Ни наш наводчик не выстрелил почему-то, ни укропы. Но они, понятно, почему не стреляли — у нашей БМДшки мощи больше — всё-таки крупнокалиберная пушка, а на их бэтэре только ПКТ.

В итоге наша БМД двинулась с места, и мы под прикрытием добежали за бронёй до зелёнки. А потом пересели опять на крышу и уехали в Славянск».

Кедр также частично участвовал в этом бою, поэтому я приведу здесь некоторые его воспоминания о том бое:

«Медведь — ополченец, которого украинская “Альфа” приняла за 800 кадыровцев.

5 мая Медведь с заместителем пришёл с утреннего совещания, нашей группе был отдан приказ выдвинуться на свободную охоту. Нужно подбить технику противника или взять какой-нибудь украинский блокпост.

То, что в это же время происходило у наших врагов, станет известно позже из интервью тех, кто принимал участие в бою, который произойдёт через несколько часов. Украинские спецназовцы скажут, что с этого боя для них началась настоящая война.

Накануне спецназ “Альфы” передал Краматорский аэропорт ВСУ и передислоцировался на новый блокпост севернее Славянска. Короткая дорога от аэропорта до нового поста проходила через восточные окраины Славянска, посёлок Семёновка. Пока это была ничейная территория. Ни у ополченцев, ни у украинских военных ещё не имелось столько сил, чтобы претендовать на контроль над этим важным транспортным узлом.

Задача украинского спецназа — выдвинуться с блокпоста в составе бронегруппы (четыре БТРа до ста человек) в посёлок Семёновка и обеспечить безопасное прохождение другой бронегруппы с большим начальником, которая шла навстречу им через потенциально опасный перекрёсток в населённом пункте.

На самом деле ввязываться в открытый бой с ополченцами не входило в планы украинцев. Тактика штаба АТО выяснится со временем — окружить город и покорить с помощью артиллерии.

Медведь разделил нашу группу на две части. Первая под командованием самого Медведя насчитывала одиннадцать бойцов, вторая, куда попал я, — шесть, старшим нашей группы был ополченец А. с боевым опытом Чечни.

Первыми в Семёновку прибыла наша группа. Там мы обнаружили два вражеских БТРа, они двигались к Семёновке от аэропорта, развернулись на перекрёстке и уехали обратно. Мы пытались подбить их из РПГ-у, но подвёл спусковой механизм. Действовали мы особо не маскируясь, потому решили, что нас могли заметить. Мы поехали в другой район, а группа Медведя приехала после нас в Семёновку. Они миновали перекрёсток и свернули в сторону Изюма. В это самое время навстречу им выдвинулся сводный отряд украинского спецназа, усиленный четырьмя бронемашинами.

Когда из-за моста появились БТРы, то от наших парней их отделяли максимум 100–120 метров. Медведь — водитель первого класса, он всегда был за рулём, тогда это спасло всю группу. Он мгновенно совершил «полицейский разворот» и через две-три секунды машина, тесно набитая ополченцами и оружием, уже набирала обороты от противника.

Медведь заглушил машину на перекрёстке, скомандовал: “К бою”. Начался затяжной стрелковый бой. Часть нашей группы оказалась под шквальным огнём, невозможно было поднять головы. Тогда Медведь с пулемётом пробрался почти на центр перекрёстка и остановил продвижение противника. Наши смогли отойти на 50–60 метров от перекрёстка и оттуда вели бой. Но Медведь уходить с удерживаемой позиции не собирался.