Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Таких русских пассионариев, как он, не так уж много. Его гибель стала огромной утратой не только для его подчинённых и близких, но и для всей России. Потому что он защищал Русский мир.

После его гибели жена приехала в Славянск и присутствовала на отпевании. А потом увезла его, чтобы похоронить.

Начмед Славянска Лёля так вспоминает известие о гибели её боевого товарища:

«День был странным и оттого страшным. Ещё ранним утром, когда никто не знал, сколько боли принесёт этот день, кофе не лез в горло. Хотя знала, что без него в пять утра глаза просто не откроются, а надо! Потом всё началось.

В какой-то момент всё понеслось, как снежный ком, и из-за этого стало не по себе. Рысь притащил раненого пилота ВСУ, и все мы долго удивлялись и переживали, что его бросили свои.

Потом начался бой где-то под Славянском, многораненых. Уже днём, пытаясь перевести дух перед общением с командиром, увидела идущего быстрым шагом Ромашку. Я ему сказала:

— Товарищ Ромашка, мы когда поедем к стоматологу? Ты же обещал! Ты же есть не можешь!

Он повернулся и смотрел на меня долго-долго. Потом ответил:

— Лёля, вот сегодня вернусь и завтра поедем. Обещаю!

— Ну, ты хоть полоскать не забывай, — проворчала я, прикрывая глаза.

И всё, провал. А через два часа звонок от Ванда

ла:

— Лёля, у нас двухсотый. Ромашка.

Я долго пыталась понять, что он говорит. Потом села в машину и поехала в исполком. Меня не пустили в кабинет, так как Ромашку уже отпевал батюшка. А я так орала, что ничего не было слышно. Именно тогда я впервые заплакала. Горько, с причитаниями на плече у Урала, как маленькая. А вечером мы узнали о том, что случилось в Одессе. Вот именно тогда, в тот день, и началась для меня война».

Сергей Журиков (Ромашка)

Сергей Журиков (Ромашка)

Сергей Журиков (Ромашка) впереди и Медведь

После гибели Ромашки наша группа перешла под командование Медведя.

Уже в России, после Славянской эпопеи, я продолжил тесно общаться с его женой, помогать ей, а она мне. У неё сохранилось много вещей мужа, и так как тогда я вернулся с Донбасса ещё 16-летним подростком без денег и работы, некоторые вещи она передала мне. Я до сих пор ношу водолазку погибшего Ромашки, вспоминая его, несмотря на то что в народе есть суеверие по этому поводу.

В середине мая 2014 года поэт Иван Белокрылов написал о Ромашке стихотворение:

Баллада о Пономаре

Царствие Небесное рабу Божьему Сергию…

Рано утром 5 мая наша группа под командованием Медведя выдвинулись на зачистку славянских заводов ПО «Химпром», которые находились в районе Семёновки.

Нас вёз Медведь, сидя за рулём недавно отжатого у Приватбанка инкассаторского броневика. Эта экспроприация имущества Коломойского была необходимостью для ополченцев. Банки никто не грабил, но использование транспорта имело стратегическое значение. Для меня же это своего рода месть и возврат 300 гривен последней киевской стипендии, которые я не смог в Крыму снять с «приватовского» банкомата, так как после референдума их перестали обслуживать.

Минивэн был тесный, и сидячего места мне не хватило, поэтому пришлось садиться на корточки и ехать так всю дорогу. Но я не подумал о том, что в таком положении быстро затекают ноги и становятся ватными, непослушными. Такое явление опасно и чревато гибелью в боевых условиях, когда в любой момент может произойти столкновение с противником. К примеру, машина попадёт в засаду, нужно будет быстро выходить из неё, а ногами невозможно пошевелить. Поразмыслив над этим, я поднялся и оставшееся время ехал с полусогнутой спиной.

Конкретную задачу нам никто не озвучил. Подробности операции знал только командный состав. Мы высадились у одного из здоровенных заводов и рассредоточились. Медведь, Тихий, Одесса, Борода и ещё несколько опытных бойцов забежали внутрь здания, а мы ожидали снаружи. Я не заметил, как они потащили за собой ПТУР, поэтому, когда раздался громкий хлопок, я подумал, что стреляют по нам и залёг в мокрую от росы траву. Чуть позже стало ясно, что Одесса стрелял из «Метиса» (ПТУР) по укровскому БТРу на краснолиманском блокпосту. Но ракета немного не долетела. То ли из-за того что старая, то ли расстояния не хватило (предельное расстояние ракеты — 2000 м). В итоге Одесса «посадил» ракету прямиком в блокпост с украми, но бронетехнику не повредил. Частично выполнив задачу, мы быстро свернулись и уехали в расположение спать.

Буквально через пару часов после ночной операции нашу группу обеспечения разбудил Клык.

— Медведь передал по рации, что его подразделение попало в засаду на семёновском перекрёстке. Сейчас там идёт бой, сам он ранен, — быстро проговорил своим подчинённым Клык, — на сборы 10 минут и выдвигаемся.

Мы быстро влезли в то, что успели снять, а снимали мы только обувь и разгрузки, и выехали на помощь своим.

Оказалось, что остальная часть группы, пока мы спали, получила ещё одну боевую задачу и выдвинулась на разведку в район завода, туда, откуда мы накануне утром стреляли из ПТУРа. Подъезжая к перекрёстку на Семёновке, группа Медведя нарвалась на укров, которые, скорее всего, ехали на захват посёлка. Украинский БТР выехал прямо навстречу приватбанковскому минивэну, в котором находилась группа. Медведь был хорошим водителем, он в нескольких десятках метров от вражеского БТРа сделал «полицейский разворот» и стал уезжать. Так как укры не могли быть уверены, что там сидят ополченцы, открывать огонь они бы не стали. Но Медведь далеко не уехал. Он принял решение завязать бой на перекрёстке, чтобы не дать нацгадам взять посёлок или зайти в город. Бойцы вышли из машины в 100 метрах от развилки и побежали навстречу врагу.