Брайан Стивенсон - Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Учитывая прихожан церкви, родственников Уолтера и людей, которые то и дело притормаживали у его дома, чтобы купить сандвичи, в общей сложности десятки людей могли подтвердить: Уолтеру никак не удалось бы совершить это убийство. В числе свидетелей был даже полицейский, который остановился возле дома, купил сандвич и отметил в своем журнале факт покупки, сделанной в доме Макмиллиана в присутствии Уолтера и группы церковных прихожан.

Упирая на тот факт, что каждый из них лично знал, где находился Уолтер в момент убийства Моррисон, родственники, прихожане церкви, чернокожие пасторы и другие люди дружно просили шерифа Тейта освободить Макмиллиана. Тейт не желал этого делать. Он ждал этого ареста слишком долго, чтобы признать его очередной неудачей. После совещания окружной прокурор, шериф и следователь ABI договорились не снимать обвинения с Макмиллиана.

Алиби Уолтера оказалось не единственной проблемой для правоохранителей. Ральф Майерс начал отказываться от своих обвинений против Макмиллиана. Ему также было предъявлено обвинение в убийстве Моррисон. Следствие обещало ему, что смертный приговор он не получит, и гарантировало благоприятное обращение в обмен на нужные показания. Но до Майерса начало доходить, что признаваться в соучастии в громком убийстве, к которому он на самом деле не имел никакого отношения, не слишком умно.

За пару дней до того, как обвинение против Макмиллиана было оглашено публично, Майерс потребовал встречи с полицейскими следователями и сказал им, что его обвинения против Уолтера ложны. В тот момент Тейт и следователи не заинтересовались заявлением Майерса. Вместо этого они решили надавить на него, чтобы добиться дополнительных уличающих подробностей. Когда Майерс воспротивился – мол, какие могут быть дополнительные уличающие подробности, если вся история целиком выдумана? – следователи не пожелали его слушать. Неясно, кто именно решил перевести и Майерса, и Макмиллиана в тюрьму для смертников еще до суда, чтобы обеспечить дополнительное психологическое давление, но это был почти беспрецедентный ход, который оказался на поверку весьма эффективным.

Все существование в Холмане крутилось вокруг алабамского электрического стула. Между собой заключенные называли его «Желтой Мамой».

Помещать таких задержанных, как Уолтер и Майерс, до суда в тюрьму, служащую для отбывания наказаний осужденными преступниками, противозаконно. Задержанные до суда, как правило, размещаются в местных тюрьмах, где у них больше привилегий и относительной свободы, чем у заключенных, отправленных в тюрьму строгого режима. Сажать человека, который еще не предстал перед судом, в тюрьму для осужденных преступников – дело почти неслыханное. Как и помещать еще не осужденного человека в тюрьму для смертников. В шоке от этого были даже другие приговоренные к смертной казни. Тюрьма для смертников – пенитенциарное учреждение самого строгого режима из всех существующих. Заключенные заперты в крохотных одиночных камерах в течение 23 часов в сутки. У них ограничены возможности заниматься физическими упражнениями, принимать посетителей, их держат в тревожной близости к камере с электрическим стулом.

Шериф Тейт отвез Уолтера в исправительную тюрьму Холман, располагавшуюся недалеко от Монровилля, в Атморе, штат Алабама. Перед этим шериф опять предъявил Уолтеру смесь расовых оскорблений и пугающих планов. Неясно, каким образом Тейту удалось убедить начальника Холмана разместить двух неосужденных задержанных в камерах для смертников, хотя он был лично знаком со служащими тюрьмы с того времени, когда был сотрудником службы пробации. Перевод Майерса и Макмиллиана из окружной тюрьмы в тюрьму для смертников произошел 1 августа 1987 года – меньше чем за месяц до запланированной казни Уэйна Риттера.

Когда Уолтер Макмиллиан прибыл в тюрьму для смертников – всего через десять лет после того, как в Америке была восстановлена смертная казнь, – там его ожидала целая община осужденных. Более ста заключенных, приговоренных к казни в Алабаме с момента восстановления в 1975 году смертной казни, были чернокожими, хотя, к удивлению Уолтера, почти сорок процентов смертников составляли белые. Все они были из бедных слоев населения, и все спрашивали, за что он туда попал.

Осужденные в алабамской тюрьме для смертников размещались в бетонных зданиях без окон, печально славящихся своей духотой и дискомфортом. Каждого из смертников помещали в камеру 1,5 на 2,5 м с металлической дверью, стульчаком и стальной койкой. Температура в августе стабильно зашкаливала за 37 градусов на целые дни, а то и недели подряд. Заключенные ловили крыс, ядовитых пауков и змей, проникавших внутрь тюрьмы: это было нужно и чтобы скоротать время, и ради безопасности. У изолированных и отчужденных от общества людей было мало посетителей и еще меньше привилегий.

Все существование в Холмане крутилось вокруг алабамского электрического стула. Это большое деревянное кресло изготовили в 1930-х, и его выкрасили в желтый цвет, прежде чем прикрепить кожаные ремни и электроды. Между собой заключенные называли его «Желтой Мамой». Казни в Холмане возобновились всего за пару лет до прибытия туда Уолтера. Незадолго до заселения в тюрьму Макмиллиана здесь были казнены электрическим током Джон Эванс и Артур Джонс. Расс Канан, адвокат Южного комитета защиты заключенных в Атланте, добровольно вызвался представлять интересы Эванса. Тот снялся в специальном фильме для детей, в котором рассказывал школьникам историю своей жизни и настоятельно советовал им избегать тех ошибок, которые он совершил.

После того как суды неоднократно отклоняли апелляции и отказались отменить казнь Эванса, Канан приехал в тюрьму, чтобы присутствовать при казни по просьбе своего клиента. Это переживание оказалось еще страшнее, чем Расс себе представлял. Впоследствии он составил вызвавший большой общественный резонанс аффидевит [11]с описанием всего этого чудовищного процесса:

«В 20.30 первый электрический разряд в 1900 вольт был пропущен через тело мистера Эванса. Он длился тридцать секунд. Искры и пламя вырывались из электрода, прикрепленного к левой ноге заключенного. Его тело билось в ремнях, удерживавших его на электрическом стуле, кулаки постоянно сжимались. Очевидно, электрод сорвался с ремня, удерживавшего его на месте. Большой клуб сероватого дыма с искрами вырвался из-под капюшона, прикрывавшего лицо Эванса. Невыносимая вонь горелой плоти и ткани начала заполнять комнату свидетелей. Два врача обследовали заключенного и объявили, что он не мертв.

Электрод на левой ноге был закреплен заново. В 20.30 [sic] к Эвансу применили второй тридцатисекундный разряд тока. Вонь от горелой плоти вызывала тошноту. От его ноги и головы снова пошел дым. И снова врачи обследовали Эванса и сообщили, что сердце все еще бьется и он еще жив.