Анатолий Терещенко - Фаворит и узник

Это было время, когда Сталин постепенно стал отдалять от себя Берию, видя в характере его, кроме огромного организаторского потенциала, мобилизационных начал, элементы корыстолюбия, моральной нечистоплотности, зависти и властолюбия. Эту последнюю черту своего земляка он считал опасной и для себя самого. По воспоминаниям сотрудников личной охраны вождя, И.В. Сталин после войны боялся покушения на свою жизнь, в том числе и путем отравления. И не зря… Дальнейшие события показали правильность опасений вождя.

Поэтому есть смысл поговорить о ядах в системе НКВД и НКГБ.

Генрих Григорьевич Ягода, по рекомендации В.И. Ленина, создал при НКВД еще в 1935 году токсикологическую лабораторию, практически передал ее Николаю Ивановичу Ежову. После ареста и расстрела Н.И. Ежова она полностью перешла в полное подчинение нового наркома внутренних дел Лаврентию Павловичу Берии. С августа 1937 года работой лаборатории руководил Григорий Моисеевич Майрановский.

Кстати, она переходила потом от Берии и к его любимцу Меркулову во время разделения правоохранительных органов на НКВД и НКГБ. Как писал П.А. Судоплатов, имевший отношение к лаборатории: «…Проверка, проведенная еще при Сталине, после ареста Майрановсного, а затем при Хрущеве, в 1960 году, в целях антисталинских разоблачений, показала, что Майрановский и сотрудники его группы привлекались для проведения в исполнение смертных приговоров и ликвидации неугодных лиц по прямому решению правительства в 1937–1947 и 1950 годах, используя для этого яды».

Таким образом, тень подозрений в коварстве Сталина падала, естественно, и на Меркулова, креатуры «любимца народа» Берии, которого славила даже пионерия:

А недавно бойкие на перо поэты слагали саги о «глазах и ушах вождя» Ягоде и «зоркоглазом» Ежове. Думается, уже тогда, когда затевалась очередная структурная чехарда в НКВД, в том числе с переименованием органов госбезопасности из НКГБ в МГБ, Сталин вспомнил об «интересной фамилии» Питовранов.

Берии поручался контроль над атомным проектом по линии правительства с позиций заместителя Совета народных комиссаров (СНК), а Меркулову места в Министерстве госбезопасности в дальнейшем уже не предоставлялось. Его переведут сначала на должность начальника Управления советским имуществом за границей, в 1950 году доверят руководить Министерством госконтроля.

Это был период, когда Сталин, с приближением старости, действовал по салтыково-щедринскому принципу «Либо в рыло, либо ручку пожалуйте». Все могло случиться при его положении и настроениях. Как говорится, «ловить момент» ни Берии, ни Меркулову уже не приходилось. Солнце «лукавых царедворцев» медленно, но заметно заходило за хмурый горизонт внутренней политики Кремля. Этим свинцовым краем света для них и других их соратников оказалось «холодное лето» 1953 года с хрущевской «оттепелью»…

Находясь в Узбекистане, пытливая натура Евгения Петровича Питовранова не могла его успокоить, пока он не побывал в третьем по величине городе Узбекистана — Самарканде. А еще он вспомнил прочитанное в начале войны сообщение ТАСС, опубликованное в газете «Известия» за 22 июня 1941 года. Он как интеллектуал, конечно, пусть несколько поверхностно, но знал об этом одном из древнейших городов мира. Осведомлен был о том, что более двух тысяч лет Самарканд являлся ключевым пунктом на Великом шелковом пути между Китаем и Европой. Город был одним из главных центров науки средневекового Востока. В четырнадцатом столетии он был столицей империи Тамерлана (1336–1405), одного из правнуков Чингисхана. Его еще называли Тимуром.

Здесь, в Самарканде, местные коллеги снабдили его в полном объеме информацией о мавзолее Тимура и «Духе Тамерлана». Он узнал и археологическую легенду о том, что Великая Отечественная война началась из-за вскрытия гробницы Тамерлана, выпустившей «дух войны».

Миф основан на особенностях раскопок. Они начались 16 июня 1941 года в связи с постройкой у мавзолея Гур-Эмир гостиницы «Интурист». Перекрытие строителями одного из арыков позволило воде затопить склеп, что могло привести к разрушению гробницы и останков Тимура. Руководил работами советский антрополог, археолог и скульптор Михаил Михайлович Герасимов. Ему помогали местные товарищи.

При вскрытии герметизированного гроба в ночь с 19 на 20 июня 1941 года склеп мавзолея Гур-Эмир озарился светом прожекторов. Как только гигантская мраморная плита весом в 240 пудов была сдвинута и вскрыли гроб, покрытый истлевшим золотым покрывалом, испарения ароматических веществ заполнили помещение гробницы, что легло в основу легенды о «Духе Тамерлана». Герасимов торжественно достал череп Тимура и показал киношникам. Пленку отвезли в столицу и показали Сталину. Теперь темными глазницами череп Тамерлана — бога войны — глядел на живых людей в Кремле.

— Кто же автор этого мифа? — поинтересовался Евгений Петрович у гида-оперативника.

— Присутствовавший при вскрытии гробницы оператор советского кино Малик Каюмович Каюмов, — ответил местный начальник областного Управления НКГБ. — По его словам, на надгробье была якобы выбита надпись: «Когда я восстану, мир содрогнется», а внутри гроба: «Всякий, кто нарушит мой покой в этой жизни или в следующей, будет подвергнут страданиям и погибнет».

Известны две версии гибели Тимура: или он скончался своей смертью, или погиб в 1405 году во время военного похода на Китай. Тело усопшего владыки забальзамировали местные специалисты, а воины Тамерлана перевезли его в Самарканд. Гроб был захоронен в мавзолее Гур-Эмир (в пер. с персид. — «могила царей». -Авт.), и на него было, в соответствии с местными традициями, наложено заклятие. Оно предупреждало о возникновении страшных бед, если саркофаг с телом усопшего эмира будет вскрыт.

— Пострадали ли те, кто участвовал в раскопках? — улыбаясь, спросил Евгений Петрович.

— У нас таких данных нет…

— А какова судьба Каюмова? — не унимался Питовранов.

— Его скоро направили на фронт. Там он вышел каким-то образом на маршала Жукова и рассказал ему историю со вскрытием саркофага. В том числе и об увиденных им якобы надписей-предостережений, что на третий день после вскрытия могилы вернется Тимур с войной. Об этом также говорили старики на базаре в Самарканде. Георгий Константинович содержание беседы с Каюмовым тут же доложил Сталину, который распорядился немедленно прекратить все работы, связанные с гробницей Тамерлана.