Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

В лёссовой полупустыне дикие арбузы колоцинты. Маленькие, величиной с апельсин. Плоды высыхают и, гонимые ветром, как мячики, перекатываются по полю. Плоды горькие. Горечь, делающая их несъедобными, и сохранила здесь этих дикарей. Но Вавилов хочет узнать, не найдется ли среди них сладких форм. Он вспарывает ножом один, другой, третий арбуз, пробует на язык и отбрасывает. Кончается острыми болями в животе – отравлением…

Караван входит в тутовую аллею. Вдали стройные кипарисы, сады. А еще дальше неправильный четырехугольник городской стены. Кандагар – «город аптекарей и гранатов».

И опять полынная степь, полупустыня, каменистая пустыня… Все труднее доставать еду для людей и животных.

Вавилов удлиняет дневные переходы: чуть свет поднимает караван и останавливается в полной темноте. Лошади устали, исхудали. Люди тоже устали. Проводники ропщут, требуют длительных остановок. Вавилов объясняет, что пока они не достанут фуража, каждая остановка может лишь осложнить положение.

Герат! Все трудности позади. Опять радушная встреча с Соколовым и его супругой. Путешественники отдыхают, готовятся к возвращению на родину. И вот уже телеграмма Зайцеву от 13 декабря из Кушки – самого южного пункта советской Средней Азии: «Экспедиция кончила работы Афганистане удачно. Буду через неделю Ташкенте. Разрешите Букиничу поместить университете груз» [275].

А когда все трудности остались позади и Вавилов поездом ехал в Ташкент, то, переходя из вагона в вагон, он неожиданно провалился между вагонами, где не оказалось переходной площадки. Он чудом зацепился за буфер, да так и провисел на нем до ближайшей остановки. Случай этот заставил с новой силой задуматься над тем, как хрупка человеческая жизнь и как легко она может оборваться – даже от нелепой случайности…

Вернувшись в Ленинград, Вавилов в ряде писем подводил итоги экспедиции.

14 января 1925 г. X. В.Харлану, Вашингтон : «Экспедиция была довольно успешной. Я обнаружил много новых разновидностей пшеницы и овощных культур и собрал довольно большую информацию относительно ведения сельского хозяйства в примитивных условиях. В настоящее время я главным образом интересуюсь вопросом происхождения культурных растений. В Афганистане, например, оказалось возможным разрешить проблему происхождения культурной ржи. Мне повезло, что я нашел все формы ржи от типично дикой до обычной культивируемой. <���…> Материал частично уже здесь, частично на пути в Ленинград. Я надеюсь, в течение месяца всё уже будет здесь. Я проделал более 5000 миль верхом и видел практически все сельскохозяйственные районы этой страны. Путешествие было довольно трудным, как это всегда бывает в первобытных странах» [276].

16 января, Д.Н.Бородину: «Поездка моя в Афганистан в общем вышла удачной. Собран огромный сортовой материал по всевозможным культурам. Удалось найти настоящую пра-рожь, новые группы разновидностей мягких пшениц. Много новостей по огородным растениям. Выяснены некоторые фазы происхождения культурных растений. Обнаружилось, что многие европейские растения ведут начало из области, примыкающей к Северо-Западной Индии. Собрали большой материал экономического характера о сельском хозяйстве в Афганистане, и надо готовить довольно большую работу: отчет» [277].

6 марта, П.М.Жуковскому”. «Афганистан коротко дал следующее: определенное тяготение формообразования по мягким пшеницам к Северной Индии за Гиндукушем. Найдено много новых разновидностей Tr. Compactum; найдено новое звено в эволюции ржи: рожь типа овсюга, необычайной ломкости. Много новых огородных растений, данные по вхождению в культуру бахчевых и хлебов. Большой материал (7000 образцов) по всем культурам, включая лекарственные, огородные, плодовые. Посев выяснит детальный состав» [278].

А вот строки из совсем не делового письма Подъяпольскому: «Путешествие было, пожалуй, удачное, обобрали весь Афганистан, пробрались к Индии, Белуджистану, были за Гиндукушем. Около Индии добрели до финиковых пальм, нашли прарожь, видел дикие арбузы, дыни, коноплю, ячмень, морковь. Четыре раза перевалили Гиндукуш, один раз по пути Александра Македонского. <���…> Собрал тьму лекарственных растений. Нигде в мире не видел столько аптек, аптекарей, как на юге в Афганистане, целый цех табидов-аптекарей. Так и определил Кандагар “городом аптекарей и гранатов”. Гранаты бесподобные».

Через полгода Вавилов получит письмо: «Многоуважаемый Николай Иванович, Русским Географическим обществом присуждена Вам за географический подвиг – путешествие в Афганистан – медаль имени Н.М.Пржевальского, о чем и объявлено в годичном общем собрании О-ва 5 июня с.г.

О присуждении Вам указанной почетной награды О-ва считаю приятным долгом Вас уведомить.

Пользуясь случаем, прошу Вас принять уверение в совершенном моем уважении.

Президент Русского Географического общества Ю.М.Шокальский».

В Ленинграде Вавилов мог убедиться, что то, что им было посеяно, приносило плоды в его отсутствие, и не только на опытных делянках.

Март 1925 г., Д.Н.Бородину: «24-й год был удачным годом, проведены сборы, кроме Афганистана, на Алтае, в Армении, Грузии, Персии и получен большой материал из Африки. Прислал кое-что и Харлан по части бобовых интереса исключительного. Начинаем разбираться в мировой географии сортов. <���…> НКЗ начинает понимать смысл селекционной работы. Всё дело в этом отношении за отпуском кредитов, так как работать в большом масштабе дорого. Во всяком случае, три точки наладились: весь север от Полярного круга до Новгородской губернии, средняя черноземная полоса (Воронежская губ., Кубань); очередь за Туркестаном и Украиной. Боевое задание в нынешнем году – отделения в Туркестане, Сухуме, на Украине. Сам я буду через три месяца в Хиве и Туркестане. Начал прибывать новый материал по плодоводству. Из Италии, Германии, Франции идут живые растения» [279].

История науки знает немного примеров, когда творческий путь ученого был бы так целенаправлен, как путь Николая Ивановича Вавилова. Еще меньше примеров такой многосторонности интересов, особенно в науке XX века, с ее все усиливавшейся специализацией. Но что совершенно уникально для Вавилова, так это единство многообразия научных исканий – при возраставшей нагрузке организатора и руководителя больших исследовательских коллективов. Перед ним стояли вопросы финансовые и хозяйственные; вопросы оснащения новым оборудованием и выбора земельных участков для новоорганизуемых отделений и станций; организационные и кадровые вопросы.

Государственный институт опытной агрономии (ГИОА) мыслился властями как зачаток Сельскохозяйственной академии – таков был завет Ильича, под кодовым названием «Обновленная земля».