Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Приступая к исследованию иммунитета растений, Николай прежде всего хотел освоить литературу по данному вопросу, но ее почти не было в библиотеках Москвы. Не оказалось ее и в Бюро микологии и фитопатологии в Петербурге – Артур Артурович Ячевский, как мы помним, лишь обещал добыть нужные ему книги в других библиотеках Петербурга.

В ожидании этого Николай углубился в генетику и систематику культурных растений и болезнетворных грибков. Такая перестановка в занятиях стала его везением.

Как шел к своему открытию Мечников?

Он изучал блуждающие клетки в организме животного. В поисках удобного объекта Мечников остановился на личинках морской звезды: они прозрачны, их блуждающие клетки можно разглядывать в микроскоп, не повреждая самой личинки.

Правда, блуждающие клетки тоже прозрачны, почти незаметны. Но эту трудность Мечников преодолел, введя в тело личинки красный порошок кармина. Блуждающие клетки «нападали» на зернышки кармина, поглощали их и становились ярко-красными.

До великого открытия оставался один шаг, и скоро Мечников сделал его.

Он вонзил под кожу личинок («великолепных, прозрачных, как вода», – восторгался Илья Ильич) шипы розы. И на следующий день увидел, что шипы плотно обложены блуждающими клетками. Этот опыт, писал Мечников, «и составил основу теории фагоцитов, разработке которой были посвящены последующие двадцать пять лет моей жизни».

Не раз, должно быть, Вавилов вдумывался в эти слова.

Двадцать пять лет! Для чего понадобились они, если главное совершилось за два дня?

Дело в том, что убедить ученый мир в достоверности фагоцитарной теории оказалось нелегко.

Критики считали выводы Мечникова слишком смелыми. Будущее показало ошибочность их возражений, но в то время они имели право сомневаться. Не так-то просто было доказать, что фагоцитарная теория справедлива для всех низших и высших животных и человека. Мечников ставил новые и новые опыты, все более тонкие и остроумные.

Критики выдвигали не менее остроумные и тонкие возражения. Мечников впадал в отчаяние. Но в конце концов критики сложили оружие.

Двадцать пять лет ушло на то, чтобы доказать, что реакция иммунитета имеет одну и ту же природу, что она мало зависит от особенностей организма, в котором протекает…

Углубившись в работы по иммунитету растений, Вавилов увидел, что многие исследователи исходят из таких же предпосылок.

Реакция иммунитета едина в своей основе!

То, чему Мечников отдал двадцать пять лет полных драматизма исканий, исследователи иммунитета растений склонны были принимать за аксиому.

Но кроме единства между живыми организмами есть различия. Для проблемы растительного иммунитета они особенно важны, потому что растения-хозяева и грибы-паразиты прошли длительный путь совместной эволюции на общей для них родине – это Вавилов установит впоследствии. Пока же он убеждается, что если Мечников доказал, что открытая на личинках морской звезды реакция иммунитета присуща всему животному миру, то из этого вовсе не следует, что и у разных растений она одинакова…

И вот Вавилов с жадностью вчитывается в работы по иммунитету растений, благо Ячевский достал-таки нужные ему книги. Он впитывает факты, добытые авторами, но не спешит соглашаться с их выводами.

Австралийский ученый Кобб заметил, что сорта пшеницы с узкими, вертикально расположенными листьями, а также сорта, у которых листья, стебли, колосья покрыты легким восковым налетом, не поражаются грибками. Восковой налет служит своего рода панцирем, сквозь который споры грибка не могут проникнуть в ткани растений, как не могут они закрепиться на листьях, расположенных вертикально.

Важное наблюдение, но какой вывод сделал из него исследователь? Он заключил, что иммунитет растений носит пассивный характер. Невосприимчивость объясняется внешней защищенностью: барьером, который не позволяет спорам грибка проникнуть в растительный организм.

Вавилов читает работы других исследователей и убеждается, что пассивныйиммунитет встречается сравнительно редко. Гораздо чаще причина невосприимчивости – в физиологическойреакции организма на вторгшегосяпаразита.

В чем суть этой реакции? Один ученый высевал паразитов на выжимки клеточного сока различных растений и установил любопытное соответствие: грибы-паразиты хорошо развиваются в соке листьев того растения, которое от них и страдает, и не развиваются в соке тех, что к данной болезни невосприимчивы. Автор сделал вывод: химический состав клеточного сока либо привлекает, либо отторгает паразита!

Но другие авторы с неменьшей убедительностью доказывали, что дело не в химическом составе сока, а во внутриклеточном давлении…

Вавилов подходил к проблеме иммунитета как систематик, генетик, эволюционист. Так подходил и Мечников. Если люди не заболевают какой-то инфекционной болезнью, то это еще не значит, что у них к ней иммунитет. Они здоровы потому, что не соприкасались с болезнетворным микробом. Веками жители Европы не знали, что такое чума или холера, но вот налетала эпидемия и выкашивала селения, опустошала города, целые страны. Пассивный иммунитет – это обман, видимость иммунитета!

В XIX веке особенно страшным бичом европейских стран стал туберкулез легких, чахотка. Сколько выдающих людей погибло от нее только в России! Белинский. Добролюбов. Надсон. Чехов… Страшная болезнь уносила каждого седьмого жителя, защиты от нее не было.

При вспышке чумы или оспы смертность была гораздо большей, но с эпидемией можно было бороться введением строгого карантина. Те, кто пришел в соприкосновение с больными, изолировались: им уже помочь было нельзя. Им предстояло умереть или выжить. С последним умершим погибали смертоносные микробы, эпидемия прекращалась.

Но при туберкулезе карантин бесполезен. Болезнь вялотекущая, а туберкулезная палочка (палочка Коха) очень живуча. Больной кашляет или просто дышит, распространяя вокруг болезнетворные бациллы. Они продолжают размножаться, ими насыщен воздух любого большого города, всё население дышит этим воздухом. Мечников задумался над вопросом: почему же туберкулезом заболевает каждый седьмой житель, а шестеро не заболевают – ведь от микробов они не изолированы? Значит, в процессе эволюции выработался естественный иммунитет! Не пассивный, а очень даже активный!

Так примерно рассуждал и Николай Вавилов, анализируя данные о восприимчивости и невосприимчивости к грибковым заболеваниям отдельных форм растений. Отношения между формами растений и грибков-паразитов сложны и разнообразны.

Разнообразны. В этом всё дело!